Юлия Яковлева - Краденый город

Таня быстро подошла. Обеими руками взяла топор. И успела прочитать на самой верхней карточке: «Колпаков Николай Федорович».

– Она там? – едва слышно спросил Шурка. Теперь свечу нес он.

Таня опять взяла Бобку за руку. В другой у нее был топор.

– Конечно, она там, – отчеканила. – Куда она, по-твоему, денется? Куклы, Бобка, не ходят. И ничего не делают. Это просто куклы.

Они открывали двери, светили с порога. Дышало холодом. Сонно мигали потревоженные шкафы, диваны, буфеты. Разрозненные, разведенные по чужим стылым комнатам, они сейчас казались единой семьей пленников – дружной и опасной. Шурка понимал, что в темноте всего лишь поблескивает, отражая огонек свечи, лак – и больше ничего. Но всякий раз зажмуривался: казалось, маленькие злые глазки пялятся на них из темноты.

Дошли до последней комнаты. Дров не было.

– Ничего. Расколем стул.

И Таня схватилась за спинку. Резная, с золотыми украшениями, она была похожа на гребенку для волос, принадлежащую великанше.

– Отойдите, – велела Таня и взяла в руки топор.

И тут Шурка глазам своим не поверил: стул выгнул атласную мягкую спинку, брыкнул передними ножками, задними, а затем боднул Таню в живот. Та охнула. Загремел выпавший из рук топор.

И тотчас ожил, пошел на них кривоногий комод, по-бульдожьи выдвигая вперед ящик-челюсть. Стул нервно перебирал точеными ножками, наклонял бодучую спинку. Заскрипело. Все трое обернулись. Бублик захыкал, зафыкал – лаял. Это был шкаф, он распахнул дверцы, как загребущие руки. Его коротенькие ножки не поспевали за его злобной решимостью. Комод по всем правилам охоты загонял дичь на ловца.

С криком Шурка уронил свечу. Ждать не стали. Шурка толкал в спину Бобку, Таня толкала Шурку, спотыкались о Бублика. Выкатились в коридор. Там была лишь кромешная ледяная тьма.

– Он здесь! Вот он! За ним! Он знает куда! – призывал невидимый Бобка.

Шурка и Таня загребали ногами со всей мочи, не понимая, куда бегут. В глаза лилась сплошная темнота. Шурка ухватил Бобку за шерстяной шарф, Таня Шурку – за свитер: только так они понимали, что бегут вместе. За спиной их настигал деревянный топот, от которого леденели колени и живот.

Вдруг Бобка резко свернул. Выставил руки вперед, в приоткрытую дверь. На него тут же наскочил Шурка, на Шурку – Таня с Бубликом. Ввалились в какую-то комнату.

Таня захлопнула дверь, рывком задвинула щеколду.

– Бобка, стой!

– За ним! За ним! – звал Бобка.

Шурка успел подхватить его под мышки. Бобка брыкнул в воздухе ногами.

Светомаскировка здесь оборвалась и висела на одном гвозде, как знамя побежденной армии. В черном оконном прямоугольнике была ровно прорезана луна.

В дверь стали колотить.

– Быстрее! – рвался из рук Бобка.

Таня ахнула. Шурка онемел. Голубой от ночного света мишка пробежал по лунной дорожке, всеми четырьмя лапами забрался на козетку, подпрыгнул, уцепился за широкую золоченую раму, перебросил заднюю лапу, другую – и ухнул. Пропал по ту сторону картины.

От изумления Шурка выпустил Бобку. И быстрее, чем они успели опомниться, Бобка забрался на скользкую шелковую спинку и повис на раме. Тут же высунулись две коричневые лапы, схватили его за шиворот и втащили внутрь.

– Та-та-та-та… – только и смог выговорить Шурка. Он хотел сказать «Таня», но зубы стучали.

В дверь перестали тарабанить.

Таня с Шуркой подошли к картине. В темноте она казалась темным прямоугольным окном в стене.

Бобки в комнате не было. Тишина раздирала уши.

Таня встала ногами на козетку, осторожно взялась за край рамы. Заглянула. Почувствовала, как голову овевает ветерок. Спрыгнула обратно на пол.

– Что там? – прошептал Шурка, ни жив ни мертв.

Таня сгребла в охапку Бублика.

– Мы ведь Бобку там не оставим, – хрипло крикнул Шурка.

Она встала одной ногой на козетку.

– Ты уж, Бублик, прости.

Напряглась всем телом и метнула Бублика.

Бублик не шмякнулся. Не упал, скуля. Он тоже пропал.

Шурка молчал.

– Опыты на собаках, – пробормотала Таня. – Как у академика Павлова.

Осторожно просунула голову в раму, держась за нее руками, как за подоконник. Сил удивляться у нее больше не было.

– Таня, что там?

Сестра таращилась в темноту.

– Ничего не видно… Ой!

Она почувствовала, как воздух крепнет; лицо будто прихватывал завязывающийся ледок.

– Погоди, Шурка. У меня в кармане пальто спички. Зажги, а? Прежде чем сигать куда попало, надо хоть глянуть – что это еще за картина такая, что на ней…