Юлия Яковлева - Краденый город

Хрустнуло. И еще, и еще. По стене побежала длинная ломаная трещина.

Тане показалось, что каменные, дрянной зеленью замаранные мышцы надулись, напряглись. Потолок задрожал. Бах!

В каменных завитках бород искривились рты, а глаза, еще минуту назад пустые и каменные, налились жизнью и ненавистью. Атланты с натугой толкали потолок, им никак не удавалось объединить усилия – и сбросить каменный свод на непрошеных гостей.

Крак!

– Шурка! Бежим!!!

Таня рванула Шурку за ворот, и оба кубарем выкатились из парадной.

Бежали до самого дома. Даже когда просто уже шли, то все равно казалось, что бегут, топоча, оскальзываясь на мокром снегу, который падал и падал. От ботинок летели мокрые хлопья.

Упираясь руками в колени, вскарабкались по лестнице. Таня не сразу попала ключом в дверь. Шурка не выдержал, принялся жать на пуговку звонка. Наконец Таня вставила ключ, и оба ввалились в темный коридор. Ни одна дверь не приоткрылась на шум. Соседи, видно, все разошлись по делам.

Таня уронила сверток, плитки с шуршанием выползли на пол. Но она так и осталась стоять, припав спиной к стене. Шурка привалился к двери. Оба тяжело дышали.

В глубине коридора заскреблись. Скрипнула дверь. Бублик просунул нос – узнал своих и, стуча когтями, бросился приветствовать. Хвост махал так, что все тельце извивалось. Таня попыталась наклониться и дать псу лизнуть руку, но просто сползла вниз. Вытянула ноги. Шурка тоже сел. Бублик сам пролез под руку. Ладонью Шурка чувствовал его ребра, шишечки позвоночника.

Шурка почувствовал, что ужасно устал. Он не мог сказать ни слова, только таращился на Таню, а она – на него.

Дышали уже спокойно.

И тут Бублик унюхал сверток на полу. Обернулся. Цапнул плитку.

– Кыш, пошел! – махнула на него Таня.

Стала собирать плитки, обернула их газетой.

– Погоди, Таня.

– Чего?

– Он их чуть не съел.

– Не съел же!

– Я не об этом.

Шурка отогнул газетный лист у нее в руках, отломил от желтоватой плитки уголок. Бублик смотрел умильно. И Шурка бросил.

Бублик только клацнул челюстями. Наклонил голову, захрустел добычей.

Шурка принялся осмыслять факт. Мысли ворочались устало.

– Это что же, клей можно есть?

– Шурка, дурак ты несчастный, – вздохнула Таня.

– Сама дура.

– Ты же ему клей скормил.

– И что?

– А то, что теперь Бублик склеится изнутри.

Оба помолчали, представляя это. Бублик смотрел на них, чуть наклонив морду.

Таня захохотала. И Шурка вслед за ней.

– Склеится!

– Если он склеится… Ха-ха-ха… Его больше не надо будет выводить…

– …В уборную, – сквозь смех пропищала Таня.

– И лаять он…

– Ой, не могу! – утирала глаза Таня.

– Ха-ха-ха! – Шурка повалился на бок. – Лопну сейчас… Склеился, Бублик?

– Прекрати! – хохотала Таня.

Бублик каким-то образом понял, что смеются над ним. И обиделся – не полез целоваться, хотя обычно целовал всех, кто наклонял лицо. Таня и Шурка от смеха всхлипывали уже на полу. И не сразу услышали, что в дверь звонят. Только когда Бублик залаял, оба умолкли.

Лаял Бублик странно. Как будто кто-то ногой давил на резиновую грушу.

– Гр-ха… гр-ха…

Кашель какой-то, а не лай.

– Склеился, – гробовым голосом проговорил Шурка.

Оба опять прыснули, захрюкали. Тренькнул звонок.

Таня с распаренным от смеха лицом поднялась, отперла дверь. Она все еще улыбалась. Шурка тоже подошел.

– Гр-ха…

– Пошел вон, Бублик, – отодвинула его ногой Таня.

На площадке стоял какой-то мужчина. Лицо желтовато маячило в полутьме. Он тяжело отдувался (видно, и ему лестница далась нелегко) и не сразу выговорил:

– Девочка, у вас тут кошелек не теряли?

Морда Бублика сунулась меж трех пар ног. Бублик обнюхал брючину незнакомца. Лаять перестал.

– Я теряла, – пролепетала Таня. Кашлянула. – Я теряла!

Она не могла поверить своим глазам. Незнакомец в руках (они были похожи на две цапки) держал ее кошелечек!

– А ты не обманываешь? – спохватился незнакомец, и цапки сжались.

– Честное слово!

– Тогда скажи, что там было.

– Карточки! Хлебные! – влез Шурка.

А Таня почему-то держалась за косяк и справа, и слева, будто не пускала.

Незнакомец смутился.

– Верно, верно, – забормотал он. – Я это… Ты, Мурочка, не думай! Я вовсе не такой уж хороший. Я бы и карточки ваши себе взял! – писклявым голосом крикнул он. – Кто ж это от куска хлеба лишнего откажется. Да это ж и куском нельзя назвать…

Почему он Таню Мурочкой назвал? – удивился Шурка. – Неужели ошибка? Неужели сейчас незнакомец повернется и уйдет? С карточками?..