Дарья Донцова - Амулет Добра

– Это не поможет, – грустно произнесла Феня, – магия не боится ни клинка, ни лезвия, ни огня. Она включается лишь на благородный порыв души, откликнется, когда кто-то забудет о себе ради других, отдаст самое дорогое для общего счастья. Это очень трудно. Я бы не смогла.

– И Зефирка не может, отстаньте от нее, – возмутилась белка.

Черчиль подошел к окну.

– Как чудесна наша Прекрасная Долина, родина, где мы живем. Неужели она погибнет? И что будет с людьми, если врагам удастся уничтожить страну Хранителей? Человечество попадет в плен к черному колдуну Генриху Барклаю, люди превратятся в злобных существ, потеряют способность любить, их души погибнут. Судьба Прекрасной Долины в лапах Зефирки. Но мы не имеем права влиять на ее решение. Выкройки очень ценная вещь, в особенности для портнихи.

Черная мопсиха втянула голову в плечи, опустила хвост и медленно, лапа за лапу, побрела к двери.

– Ты куда? – забеспокоилась Матильда.

– За альбомом, – прошептала Зефирка, – мне безумно жаль то, что я собирала с любовью. Но я не могу позволить уничтожить наш мир. Я отдам коллекцию.

– Еще неизвестно, права ли Феня, – сказала вслед уходящей белка.

Матильда произнесла фразу так громко и сердито, что Мафи вздрогнула и от всей души пожалела Зефирку. Вдруг Фенечка ошибается? Главную ценность Зефирушки сожгут, а ничего не получится?!

– Это просто фантики! – удивленно воскликнула Мафи, когда Черчиль откинул красную обложку альбома, который подала ему Зефирка.

– Обертки из-под конфет, – хихикнула Куки, – тоже мне, богатство. А где выкройки?

Зефирка горестно вздохнула.

– Я солгала. Не хотела выглядеть обжорой.

– Врать плохо, – тут же заявила Куки, – и все в курсе, что ты поесть обожаешь.

– Да, – хором пропели черепашки Че и Ге, – мы знаем!

Зефирка вздохнула и показала лапкой на один фантик.

– К моей работе коллекция отношения не имеет. Вот эта обертка от батончика с начинкой из марципана. Мама мне его подарила, когда я сильно простудилась. Я съела конфету и очень быстро выздоровела. А вон зеленая бумажка, она из-под леденца, который Марсия мне просто так дала. Совершенно неожиданно. Я очень расстроилась из-за того, что неправильно рассчитала материал на брюки для дога Берримора. Штанины короткие вышли. Берричка очень интеллигентный, он, увидев бриджи, объявил, что всегда хотел штаны до колен, но я-то поняла свою ошибку и рассказала о ней Марсии, а сестра принесла леденец на палочке. Я его увидела и поняла, как меня Марсинька любит.

Зефирка перевернула страницу.

– Вафельки! Я их получила от Черчиля, когда впервые сама прочитала вслух рассказ. Не помню, как он назывался и про что был!

– Зато вафли из памяти не выбросила, – съехидничала Матильда.

Зефирушка кивнула:

– Да. Они были очень вкусные, шоколадные с прослойкой из малинового варенья. Черчиль, где ты их раздобыл?

Хранитель библиотеки смутился.

– Забыл. Наверное, в кондитерской. Извини, я не придал значения такой ерунде.

Зефирка прижала альбом к груди.

– Вот видишь! Я тоже могла навсегда выкинуть из головы твой подарок, но открою альбом и снова переживаю минуты радости, думаю, как меня мама, Марсия, Черчиль любят. Куки, это не фантики, а коллекция прекрасных моментов жизни.

– Зефирушка, – ласково сказал почтовый жаб, – я принесу тебе замечательные ириски, ты начнешь заново составлять коллекцию.

– Но эта исчезнет! – с отчаяньем воскликнула черная мопсиха. – И забудется все мое прежнее счастье.

– У меня есть драже «Морские камушки», – пробормотала Антонина, – пакетик очень красивый, переливается разными цветами.

– А я подарю тебе новый альбом в кожаном переплете с золотым замочком, – пообещал Черчиль, – к нему есть ключик.

– Но этого больше не будет, – заплакала Зефирка, – никогда. Я частично умру.

– Ну и глупость приходит некоторым в голову, – всплеснула лапами белка, – ты живехонька-здоровехонька останешься.

Зефирка положила альбом на стол.

– Нет! Забуду про Марсину конфету, вафли Черчиля, батончик с начинкой из марципана от мамы. Мы состоим из воспоминаний. Нет их – нет нас.

– Хорошо, – вздохнул Черчиль, – уноси альбом.

– Нет, – отрезала Зефирка, – я просто с ним прощалась. Да, воспоминания очень ценны, но они важны лишь для меня, это личное. Когда речь идет о спасении Прекрасной Долины, надо забыть о себе. Если гибель моего альбома поможет победить злого колдуна, я отдам его без сожаления. Вот так! Забирай, Черчиль. Можно я не пойду его жечь?