Борис Сергуненков - Сказки [без иллюстраций]

Отправился он. Дождь полил. Человек забрался под стол и, как под навесом, переждал. Сильный ветер подул — он столом, как стеной, от ветра загородился. В болото забрёл, лёг на стол — на сухом переночевал. Проголодался — еду на столе разложил, сам уселся да ещё попутчиков усадил.

Так и шёл человек со своим столом к родственникам. И стол его выручал от бед, как верный товарищ. Но вот устал человек, не может стол нести. Как ему теперь до родственников добраться? А очень просто. Сел он на стол и пришпорил его, как коня. И стол его мигом домчал.

Окончил человек путешествие благополучно. А ведь когда собирался в гости, все над ним смеялись: надо же, стол в дорогу взял!

Один солдат был тяжело ранен в бою. И так его покалечило пулей, что не мог он ни лежать, ни сидеть, ни идти. А мог только стоять на одном месте.

Вот стоит он день, другой, силы его слабеют, ноги подкашиваются. Ищет он, на что бы опереться. Видит: рядом тоненький прутик из земли торчит. Пожалел солдат прутик.

Говорит:

— Лучше я стоя умру, а не сломаю этот прутик.

И не стал он опираться на прутик. И стоял, страдая. (Бой-то давно вперёд ушёл, а про нашего солдата забыли.)

Долго ли, коротко ли он стоял, нам неизвестно, а солдату тем более, потому что от боли у него в голове путалось.

Однажды, когда не осталось сил стоять, он открыл глаза и видит: из прутика выросло огромное дерево. Ствол у дерева такой толстый, что не обхватить десятерым, а макушка упёрлась в небо, и с земли её не видать.

Осмелел солдат, опёрся о ствол дерева. А как опёрся, почувствовал себя здоровым, излечились у солдата раны, смог он снова и сидеть, и лежать, и вперёд идти.

Обрадовался солдат своему исцелению, посидел немного, перекусил тем, что было в его мешке, и поспешил догонять свой полк.

Жила бабка. Штопала она однажды чулок правой рукой и говорит:

— Что ж это такое получается. Правая моя рученька чулок штопает, отдыха не знает, а левая лодыря гоняет.

Говорит она левой руке:

— Хватит тебе, бесстыдница, лодырничать, поработай-ка ты хоть вполстолько, сколько правая моя рученька наработала.

Стала бабка левой рукой чулок штопать. Непривычно левой рукой чулок штопать: один чулок заштопала — всю руку исколола. Носила бабка левой рукой воду в бочку — чуть руку не вывихнула. Колола левой рукой дрова — чуть ногу топором не отрубила. Бельё на реке полоскала — чуть в реке не утонула. Тесто месила, печь топила, блины пекла, кашу варила, корову доила, пол мела, ложки, чашки мыла — всё левой рукой трудилась, а кажется бабке, что мало наработала левая рука.

День она левую руку трудит, второй, третий…

Уж она левой рукой реку воды переносила, лес дров нарубила, облако теста замесила, море каши наварила, ложки, чашки у всей деревни перемыла.

Тут и говорит бабке левая рука:

— Теперь и ты отдохни немножко.

Жил художник. Ходил он по городам и сёлам и рисовал людей. Не было у художника ни дома, ни семьи, ни денег, ни славы. А были у него краски и кисти.

Однажды шёл художник по дороге и увидел девушку. Девушка сидела у края поля и горько плакала.

— Ты чего плачешь? — спросил художник девушку.

— Как же мне не плакать, — ответила девушка. — Посмотри на меня. День и ночь я тружусь на царском поле. От тяжёлой работы руки у меня огрубели, кожа на лице потрескалась, волосы от дождя и ветра посеклись, спина сгорбилась, ноги подогнулись, глаза выцвели. Есть у меня жених, он любит меня и предлагает жениться, но я стыжусь показаться ему такой уродиной.

— Это не беда, — говорит художник. — По-моему, ты очень красивая. Вытри-ка слёзы, я напишу твой портрет, и ты увидишь, какая ты есть на самом деле.

Девушка вытерла слёзы, а художник достал кисти и краски, натянул на рамку холст и принялся писать портрет.

— Теперь смотри, какая ты есть, — сказал художник девушке.

Что это был за портрет! Какая красавица глядела с холста! Руки у неё были белые, кожа нежная, волосы шёлковые, стан стройный, ножки точёные, а глаза горели, как звёзды в вечернем небе. Взгляда невозможно было отвести от этой красавицы.

Девушка посмотрела на портрет и сказала:

— Спасибо вам за ваш труд. Я вижу, у вас доброе сердце, но вы написали не меня, а какую-то другую девушку. Я совсем не такая.

— Откуда тебе знать, какая ты?! — возмутился художник. — Это моя, а не твоя забота — видеть и рисовать людей такими, какие они есть. Я ведь художник. Я никогда не пишу неправды. Забирай свой портрет и знай, что ты такая и есть, какой я тебя написал.