Тамара Крюкова - Потапов, «двойка»!

Как-то на перемене Стас проходил мимо их класса и, заметив Женьку, кивнул:

— Привет. Сегодня придёшь?

— Постараюсь, — как можно безразличнее ответил Женька, боковым зрением подмечая, что на одноклассников напал столбняк.

— Давай, а то нам тебя не хватает, — улыбнулся Стас и пошёл дальше.

Все молча уставились на Женьку.

— Ну ты даёшь! — протянул Петухов.

— Так ты тренируешься со Смирновым? — спросила Синицына.

— А что тут такого? Через пару недель отборочные соревнования во Дворце спорта, а потом в Киев поедем, — небрежно заявил Женька.

— Вот бы посмотреть, — мечтательно сказала Ленка.

— Ничего не получится. На соревнования посторонним вход закрыт.

— Получится, — неожиданно встрял в разговор Шмыга. — У меня там мать уборщицей работает и нас проведёт.

Сообщение было встречено всеобщим ликованием, только Женьке было не до веселья.

— Ну и что будешь делать? — спросил его по дороге домой Лёха, который был в курсе «успехов» друга.

— Что-нибудь придумаю. Мало ли почему человек не участвует в соревнованиях. Может, я руку сломал.

— А по-моему, лучше честно признаться.

— Знаешь, Лёха, бывают моменты, когда правда не катит.

— Чего? — не понял Лёха.

— Про ложь во спасение слыхал?

— Не, ложь тебя не спасёт, — помотал головой Лёха. — Всё равно всё вылезет наружу.

День соревнований неумолимо приближался. Шмыгунов радостно сообщил, что мама обещала провести ребят, но не больше шести человек. Свидетелей вполне хватит, чтобы разоблачить и окончательно опозорить Женьку. Незадачливый спортсмен лихорадочно соображал, что предпринять, но единственное, что приходило в голову, это притвориться, что у него сломана рука. Он даже подумал, не возобновить ли в срочном порядке тренировки возле стенки, но тут же отмёл эту идею. Сколько мячом ни стучи, а на соревнования ему не попасть.

На тренировке Женька так задумался, что, когда бежал за очередным мячом для Стаса, поскользнулся. Падая, он выставил руку и приземлился прямо на неё. Его пронзила острая боль.

Когда вечером Лёха зашёл к другу и увидел того с рукой на перевязи, он с восхищением присвистнул:

— Ну ты даёшь! Гипс как натуральный.

— Он и есть натуральный. Перелом в двух местах. Хорошо, что без смещения, — мрачно заметил Женька.

— Так ты что, в самом деле руку сломал? — удивился Лёха.

Женька промолчал, понуро опустив голову. Слова были излишни.

На следующий день Женька явился в школу в гипсе. Его перелом тотчас стал новостью дня. Девчонки обступили несостоявшегося чемпиона.

— И как же ты теперь? — всплеснула руками Майка.

Женька пожал плечами.

— Как, как! Соревнования отменяются.

— Очень расстроился? — участливо поинтересовалась Ленка Синицына.

— А ты как думала? — уклончиво ответил он.

— Ничего, это не последнее соревнование. Снимут гипс, и опять будешь играть, — успокоила его Ленка.

Женька помолчал, а потом тяжело вздохнул:

— Нет, я с теннисом завязал. — Он многозначительно кивнул на сломанную руку и добавил: — Большой спорт калечит людей.

История получалась неутешительная. Лёха переминался у доски. Очевидно, сказать ему было нечего.

— Я учил, — обречённо промямлил он, глядя в пол.

Он уже предвидел, какую взбучку задаст отец за очередную «двойку», а тут ещё учительница, вместо того, чтобы просто поставить «двояк» и отпустить его с миром, измывается.

— Замечательно! — воскликнула она, сияя улыбкой, как на рекламе «Блендамеда».

Лёха знал наизусть, что последует дальше: «А теперь поделись тем, что ты выучил». Он уже приготовился безропотно выносить глумление над своей личностью, как вдруг Василиса Тихоновна сказала нечто совсем неожиданное:

— Всегда бы так, Потапов! «Пятёрка».

Лёха подумал, что ослышался. Впрочем, в этом он был не одинок. Весь класс замер и в немом удивлении уставился на учительницу. Но тут у Лёхи начались ещё и зрительные галлюцинации. Он собственными глазами увидел, как Василиса Тихоновна вывела в журнале напротив его фамилии жирную «пятёрку».

— Что же ты стоишь? Неси дневник, — велела она.