Бьянка Питцорно - Торнатрас

Она злилась на себя, потому что чувствовала, что на самом деле ей не все равно.

Ничего не говоря, Пульче начала методично разбирать вещи: складывала свитера перед тем, как положить на полку в шкаф, выбрасывала в корзину упаковочную бумагу, убирала пустые чемоданы на антресоли.

– Мне пришлось приучить себя к порядку, – объяснила она. – Там у нас наверху из-за Виктора Гюго и Ланча такой кавардак…

– Кто это, Виктор Гюго? У тебя есть брат?

– Нет, это мой дедушка. Я так всегда его звала. Когда я была маленькая, эти двое могли отправить меня в школу в разных туфлях: одной – синей, другой – коричневой. Говорили: «Главное, чтобы ноги по дороге не промокли». Но от учительниц попадало не им, а мне.

– А на каком вы этаже живете? – спросила Коломба.

– На последнем. Там всего три квартиры, потому что у нашей – большущая терраса. Можешь приходить ко мне играть, когда захочешь. – Она немного замялась. – А можно я буду иногда смотреть у тебя телевизор?

– У вас нет своего телевизора? – не поверила Коломба.

– Нет. Дедушка не хочет. Говорит, он мешает работать. У нас только радио. Ланч всегда слушает передачи на английском.

– Но как же ты совсем без телевизора?

– Если показывают что-нибудь интересное, иду к кому-нибудь из соседей. Поэтому у тебя и спросила.

Тут в комнату заглянула тетя Динучча:

– Перерыв! Мойте руки, а тебе, Коломба, неплохо бы и причесаться. Дедушка твоей подружки пригласил нас на обед.

– Вот хорошо! Заодно посмотришь мой дом, – обрадовалась Пульче.

– Какой молодец этот синьор Петрарка, – повторяла тетя Мити, пока мы поднимались по лестнице на пятый этаж. – Понял, что мы еще на чемоданах и нам сегодня не до готовки.

– Хорошие соседи всегда помогать в трудный день, – сказал Араселио.

– Но пригласить на обед семь человек, к тому же совсем незнакомых – это не шутка, – настаивала тетя Динучча.

– И в дом, где только мужчины… – пробормотала мама. – Еще неизвестно, чем они нас накормят…

Уговорить ее пойти с нами было нелегко.

– Идите сами. Я лучше останусь дома. Этот переезд меня доконал. Съем бутербродик и заодно посмотрю телевизор.

Но тети даже слышать не хотели:

– Это же будет ужасно невежливо. Он пригласил нас всех. Хочет поскорей познакомиться.

– Тогда мог бы спуститься к нам сам, а не присылать секретаря.

Вообще-то у мамы характер мягкий, но иногда на нее нападает приступ упрямства. А еще, думаю, ей не хотелось пропустить очередную серию «Голоса крови». Но когда Пульче сказала: «Вы правы, синьора. Но мой дедушка не выходит из дома. Из-за лестницы», мама покраснела как помидор. Она ведь знала, что в их новом доме нет лифта.

– У него что-то с ногами? – спросила я, чтобы как-то загладить неловкость.

– Нет, – ответила Пульче. – Просто он очень тяжелый: весит сто двадцать килограммов. Спуститься, может, и спустился бы, но вот подняться потом – никак.

– Бедный! И он еще приглашает нас на обед, – пролепетала мама. – Извини, солнышко, извини, извини. Я сказала, не подумав. Конечно, я пойду вместе со всеми. Идемте!

Поднимаясь, она продолжала причитать:

– Бедняга, заперт в четырех стенах, выйти подышать и то не может…

Тут уж я не удержалась:

– А ты, мама, много выходишь?

А Пульче сказала:

– Да нет, что вы, мой дедушка может дышать воздухом сколько захочет. Он все время на террасе со своими курами. Четыре сейчас сидят на яйцах. Скоро у нас будут цыплятки.

У Лео глаза полезли на лоб. Куры в центре Милана? Тетя Динучча ущипнула его, чтобы он ничего не ляпнул.

– Синьор Петрарка – не такой, как все, – шепнула она ему на ухо. – Он художник.

Меня уже тоже разбирало любопытство – захотелось поскорей увидеть дедушку Пульче.

– В хорошую погоду мы всегда едим на террасе, – сказала моя подруга. (Я написала «подруга»? Нет, тогда подругой я ее еще не считала. Просто перестала относиться к ней свысока, как в первые минуты знакомства.) – Надеюсь, что Ланчелот накрыл там и сегодня.

На площадке третьего этажа они остановились. Пол здесь был отделан сверкающим мрамором, стены – нежно-лососевого цвета, перила – из какого-то редкого дерева, четыре выходившие на площадку двери – тоже.

– Две из них замурованы изнутри, – объяснил Станислав, знавший об этом от работавших здесь коллег-ремонтников. – А две другие (главный и служебный входы), разумеется, бронированные.