Юлия Луговская - Лелик и горячие доски

– Здесь должна быть какая-то комната, он, наверное, там. – Это был Машин голос, я мог дать голову на отсечение.

– Погоди, у меня брелок есть с фонариком. – Это был Лешка.

Раздалось позвякивание ключей, и подвальный коридор осветился слабым бледно-голубым светом. Я увидел стоявших в двух шагах от меня Лешку и Машу. И не могу даже описать, как я рад был их видеть!

Маша ахнула и кинулась ко мне:

– Что случилось? Тебя избили? Где Лёлик?

Я очень надеялся, что в полумраке Маша не разглядит моих зареванных глаз, и постарался ответить на все ее вопросы спокойным и твердым голосом:

– Когда я пришел, Лёлика здесь не было. Я оступился и ударился головой. Кажется, все прошло.

– Я говорил с Кирюком, он ничего не знает. Он уверен, что ты освободил Лёлика. – Лешка растерянно стал озираться по сторонам. – А не мог Лёка сам отсюда смотаться?

– А не мог Кирюк тебе наврать? – меня трясло от холода, пережитого обморока и отчаянья.

– Пошли отсюда, ребят, – Маша взяла меня под руку и помогла подняться, – Паш, тебе надо домой. А завтра… завтра мы расклеим объявления по всему району и найдем Лёлика.

Мне очень хотелось домой. Сначала в горячую ванну, потом съесть чего-нибудь и в постель. Но думать о том, что сейчас происходит дома, было страшно. Я представлял себе маму, которая сперва потеряла своего любимого пса, а теперь и сына. Я вытащил из кармана телефон и убедился, что он не работает – не то отсырел в подвале, не то отключился от удара. Интересно, сколько раз мама прослушала зловещую фразу: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Мы разошлись в разные стороны у гастронома. Про кастинг не было сказано ни слова. Я знал, что идти туда я не могу. Совесть мне не позволяла. Ведь Лёлик пострадал именно из-за кастинга. Лешка, я точно знал, из солидарности тоже никуда не поедет, на то он и Лешка. Ну, а Маша… Маша, как всегда, проявила такт. Наш кастинг она в гробу видала, но говорить об этом ей не позволяло ее внутреннее благородство, «природная интеллигентность», как говорил папа.

– Паш, ну где ты ходишь, я уже и Машиной маме звонила, напугала ее, наверное! Ты на часы смотрел? Позвонить было трудно? – в маминых упреках слышались слезы, она была на грани нервного срыва.

– Мам, у меня телефон вырубился. Лёлик не появлялся?

– Нет… – мама вздохнула, и на глазах у нее выступили слезы.

В это время в дверь позвонили двумя короткими и одним длинным звонком – пришел папа. Он сразу понял, что ситуация не изменилась, и стал утешать маму. Я, пользуясь моментом, скользнул в свою комнату, пока родители не разглядели у меня на лбу огромную шишку – глаз почти заплыл, да и лодыжка противно ныла. Я задрал штанину джинсов и обнаружил, что щиколотка увеличилась в размерах и напоминала слоновью ногу. Я пошевелил пальцами больной ноги, как учил нас проверять, нет ли перелома, Барс – самый лучший скейтер на нашей площадке. Да что там – площадке, – всего города. Особой боли не было, а это означало, что кость, слава Богу, цела. Я опустил штанину и завалился на диван. Завтра все равно придется забить на школу и с утра пораньше идти искать Лёлика. Жизнь казалась мне мрачной, а будущее безысходным. В соседней комнате тихо всхлипывала мама, а папа бубнил что-то насчет того, что все будет хорошо. Но мама явно ему не верила, женщины вообще пессимистки.

Так, погруженный в тяжелые раздумья о своей несладкой жизни, я заснул прямо в одежде и без ужина. Сквозь сон я слышал, как мама, склонившись надо мной, ощупывала мой лоб на предмет температуры, капая на него своими слезами, вздыхала, накрывала меня одеялом и высказывалась по поводу моей впечатлительности. Но я спал так глубоко, что не мог даже пошевелиться, чтобы помочь маме стянуть с меня джинсы.

Утро наступило внезапно, мрачно заглянув в окно. Именно этого утра еще несколько дней назад я ждал, как ждут первого дня летних каникул. Но сейчас, глянув на календарь, я чуть не разревелся. Кастинг начинался ровно через четыре часа, но меня это теперь не касалось. Я решил позвонить Лешке.

– Лех, привет, я знаешь, что подумал… ты, пожалуйста, поезжай на кастинг… чтобы Кирюк не подумал, что он нас победил.

Лешка немного помолчал:

– А как же ты?

– А что я? Ну сам подумай, от того, что ты не пойдешь, Лёлик не объявится. А мне все ж легче будет, что хоть у тебя получилось…

Честно скажу, от этих слов я чуть было сам не разревелся. Но сдержался. Лешка что-то промямлил в ответ, и я так и не понял, какое решение он принял, но мне искренне хотелось, чтобы друг из-за меня не упускал случая попасть в удивительный мир, где все красивые, отважные, сильные и смелые.