Жанна Браун - Зорькина песня

— Почему тогда, как машина, по мостовой ходишь? Для людей тротуар есть. Машина задавит, мамка плакать будет: зачем моя дочка такая глупая, под машину попала, а?

— Моя мама на войне…

Милиционер пошевелил усами.

— У такой героической мамки такая глупая дочка, — уже добродушно сказал он и подмигнул: — Давай ходи домой, лицо мой, руки мой, платье надевай. В трусах, понимаешь, только мальчишки ходят.

— Дяденька, пустите меня, мне в тот дом надо, к самому большому начальнику.

Милиционер нагнулся к Зорьке.

— К самому большому? — удивлённо переспросил он. — Зачем?

— Надо. Мне очень, очень надо…

— Тогда тебе другой дом надо. Это мечеть. За этой улицей другая, направо, будет, там ещё сад такой большой увидишь и красивый белый дом с красным флагом. Там начальник.

— Он там живёт?

— Там горсовет. Советская власть, понимаешь? Исполком.

— Ага, — Зорька кивнула и, забыв от радости поблагодарить, побежала в ту сторону, но милиционер догнал её, взял за руку.

— Вместе пойдём… ты где живёшь?

Зорька шла рядом с милиционером, еле успевая за его широкими шагами, и доверчиво рассказывала о своём житье в детском доме.

— Немножко неправильно идём, — сердито говорил милиционер. — Твоего Крагу в милицию надо. Давай к начальнику милиции пойдём?

— Нет, нет, — быстро сказала Зорька, — в горсовет надо.

В этом доме, как сказал милиционер, Советская власть, а Зорьке был нужен самый большой начальник.

В маленькой светлой комнате перед дверью в кабинет председателя исполкома сидела за письменным столом старушка в очках. Она куталась в серый пушистый платок и слушала военную сводку.

— Нам к Ивану Спиридоновичу, — сказал милиционер.

Старушка выключила радио и встала.

— Иван Спиридонович занят. Готовит доклад, — сказала она, удивлённо разглядывая Зорьку, её сиреневую грязную майку и длинные, до колен, трусы. — А вы по какому делу?

Милиционер что-то сказал старушке, открыл дверь и втолкнул туда Зорьку.

— Иди! Я здесь подожду.

Зорька вошла в кабинет. От усталости и волнения у неё подкосились ноги. Однорукий седой мужчина выбежал из-за стола и подхватил Зорьку.

— Что случилось? Откуда девочка?

— Я из детдома, — прошептала Зорька.

Председатель исполкома посадил её на чёрный кожаный диван и сел рядом. Налил в стакан воды из графина.

Зорька сконфуженно улыбнулась и торопливо, боясь, что слабость вернётся и она не успеет, начала рассказывать о Кузьмине, о Саше, о Щуке, обо всём, что произошло в детском доме с тех пор, как заболел Николай Иванович.

Иван Спиридонович слушал Зорьку молча, наклонив крупную, коротко стриженную голову.

А когда Зорька начала рассказывать о нечаянно подслушанном ею последнем разговоре Кузьмина со Щукой, Иван Спиридонович встал, поставил стакан на стол так, что вода в нём плеснула через край, и заходил по кабинету, кренясь на ту сторону, где пустой рукав гимнастёрки был заправлен под ремень. Потом он подошёл к двери, распахнул её и приказал:

— Машину! И начальника милиции быстро!

Через час Зорька, накормленная старушкой секретаршей, закутанная в тёплый пушистый платок, уютно устроилась на заднем сиденье исполкомовского газика с брезентовым верхом. Впереди, возле шофёра, сидел грузный начальник милиции, а рядом с Зорькой на заднем сиденье — хмурый, сосредоточенный Иван Спиридонович.

Машина неслась в посёлок по степной дороге, покачиваясь на ухабах. Люди в машине молчали. Зорька тоже молчала и смотрела в окно.

Куда ни кинь взгляд — шелковистая весенняя степь. Колышется по ветру ковыль. Ходят по степи волны. Переливаются разными красками. То серо-зелёные, то зеленовато-синие… А среди ковыля маки. Будто вся степь утыкана красными флажками. Чем дальше, тем чаще флажки, а у самого горизонта будто вся степь красным огнём полыхает.

«Как только приедем, нарву Саше маков, — подумала Зорька. — Вот обрадуется он, когда всё узнает… И Коля-Ваня, когда выздоровеет, тоже обрадуется».

В посёлок приехали неожиданно быстро. Так быстро, что Зорька даже удивилась. А она-то шла всю ночь!

Возле ворот детского дома шофёр затормозил. Ребята окружили машину, во все глаза разглядывая важную Зорьку в большом пуховом платке.

— Вот даёт! — сказал Генька. — Верванна тебя всю ночь искала… А утром пришёл какой-то старик, сказал, что ты к нему приходила.

— Дедушка Токатай? — удивилась Зорька.

— Точно! — подхватила вездесущая Галка. — Они с Верванной возле школы долго разговаривали, а потом старик сходил за подводой и они уехали в город.