Лилия Волкова - Ракушкино детство. Невыдуманные истории. Часть 1

– Что, опять ревела? Поди, опять набедокурила!

Хотя Ракушка ей не раз объясняла, что это из-за дыма.

Несмотря на то, что они с мамой жили в отдельной комнате со своим отдельным входом, коридор был общим. Поэтому им приходилось мириться с какими-то неудобствами, чтобы мирно сосуществовать с хозяйкой.

Баб-Бэл всегда была чем-то недовольна: то дверь не закрыта, когда Ракушка гуляла и на минутку забегала в дом, чтобы попить воды. А если Ракушка закрывала дверь, то Баб-Бэл опять ругалась, что та часто носится туда-сюда – замок так сломается. То весь пол в коридоре мокрый – несколько капелек на полу. То ведро с водой не там стоит. В общем, придиралась ко всему.

А вечером, когда мама приходила с работы, всегда жаловалась на Ракушку.

Зимой топили печь и на ней готовили. У Баб-Бэл была своя печка, у Ракушки с мамой в комнате – своя.

Летом готовили в общем коридоре – на керосинке. Правда, при этом очень сильно пахло керосином. У Ракушки начинала болеть голова от этого запаха. К приходу мамы Баб-Бэл обязательно что-то готовила или просто ставила кастрюлю с водой. И ждала. Не успевала мама открыть входную дверь, как Баб-Бэл подробно, как-будто читала по заранее написанному списку: перечисляла, что не так сделала Ракушка за день. Было такое впечатление, что она только этим и занимается целый день – собирает компромат на девочку. Но мама понимала и не ругала Машу. Только говорила, чтобы та была поаккуратнее и повнимательнее.

Иногда случалось такое: из вредности Баб-Бэл закрывала дверь на замок, когда Ракушка вместе с мамой выходили во двор. И делала вид, что не слышит. А слух, несмотря на возраст, надо сказать, был у старушки отменный. Ракушке с мамой на какое-то время приходилось идти к соседям. Ждать и смотреть из чужого окна: следить, когда Баб-Бэл выйдет.

К счастью, это длилось недолго. Спустя какое-то время дверь открывалась, и первой наружу высовывалась голова Баб-Бэл. Она с любопытством смотрела по сторонам. Это выглядело смешно: как мышка, выглядывающая из норки. Видя, что никого нет, она уходила, оставив дверь открытой. Тогда мама с дочкой шли домой.

А однажды зимой Ракушка выбежала из дома в одном халате, чтобы покормить снегирей хлебом. Раньше зимой часто можно было видеть этих птиц. Они стаями собирались на деревьях. Это выглядело очень красиво: как будто красные яблоки висят на усыпанных снегом ветках.

Ракушка побоялась, что снегири улетят. Выбежала на улицу, даже не накинув пальто.

А Баб-Бэл тихонечко закрыла дверь. И сколько Ракушка ни стучала, так и не открыла. От обиды Маша не пошла к соседям. Как была в одном халате и в тапках, так и приехала к маме на работу. Девочка хорошо знала дорогу, потому что мама часто брала её с собой, когда работала в утреннюю смену. Прохожие, конечно, очень удивлялись, что «такая маленькая» зимой в одном халате бежит. А раньше зимы были не такие, как сейчас. Кругом были большие сугробы. И между ними – тропинки.

Хорошо, что остановка находилась недалеко. А в автобусах хорошо топили.

Мама была очень сердита на Баб-Бэл и собиралась вечером всё высказать ей. Но… Баб-Бэл понимала свою вину и дня три вообще не показывалась.

Как ни странно, Ракушка даже не заболела. Прошло время. И всё забылось.

Возле дома росла сирень. За много лет деревья разрослись так, что ветки, которые никто не обрезал, упирались прямо в окна и закрывали солнечный свет.

Но летом было хорошо: сирень спасала от жары. В комнате у Маши всегда стояла прохлада. Приходилось даже носки надевать – ноги мёрзли.

В другом доме, напротив, жила одинокая старенькая бабуля. Звали её баба Мила. Она была очень добрая и всегда всех жалела. Ракушка часто приходила к ней в гости.

Большую часть времени баба Мила проводила в церкви – с утра рано уходила и приходила домой поздно вечером. Вся одежда у неё – рубашка, юбка, платок – были чёрного цвета. Как у монашек. Очень редко, по большим праздникам бабуля надевала длинную белую холщовую рубаху.

Дом Бабы Милы был маленьким. Всего одна комната, чисто выбеленная – раньше стены белили мелом. Если к такой стене прислонишься, то испачкаешься. Один угол от пола до потолка был весь завешан иконами, и перед ними всегда горела лампадка. Поэтому в комнате всегда пахло лампадным маслом.