Лев Кассиль - Ход белой королевы

Контролёр с дистанции сообщил мне обо всём, что произошло на третьем километре. Он только ничего не сказал о Чудинове, так как тот упал уже за возвышенностью, скрывшей его от судьи. Я поспешил через микрофон известить всех зрителей, что Скуратова, самоотверженно задержавшись, помогла Бабуриной перемазать лыжи по местному охотничьему способу. Правда, это позволило Гвахарии и Валаевой из «Радуги» обойти обеих лыжниц «Маяка». Теперь у «Радуги» были все шансы отыграть почти уже потерянный кубок.

Трудно передать, что происходило на трибунах. Весь стадион кипел. Башлычки так и подпрыгивали над своими местами. Катюша, уткнувшись головой в колени Таисии Валерьяновны, колотилась о них клобучком, так что кисточка на нём отчаянно металась… Вскоре появился и запыхавшийся, весь в угле, Сергунок.

— Таисия Валерьяновна, тётя Тася, а зачем же она остановилась? Ведь её теперь все перегонят? — сокрушались малыши.

Таисия Валерьяновна старалась приподнять за кончик башлыка голову Катюши, нагнувшись к ней. Успокаивала ребят:

— Что делать, ребятки, нужно было. Дело по совести идёт. Вам этого ещё не понять.

— Нет, понять! — твердил Сергунок. — Это она по чести сделала. Нарочно так поступила, да? Ведь она ещё догонит, да?

Никита Евграфович тёр своей шапкой голову:

— Решила верно, по-нашему. Только бы ещё московскую ей теперь обойти, а то это уж чистое расстройство.

— Нет, Бабурину не обойдёшь, — усомнился Савелий. — Чемпионка же.

Мать и та качала головой:

— Эх, перемудрила Наташенька!

— А ты обожди! — прикрикнул на неё Скуратов. — Обожди гудеть-то!

Выбираясь с трибуны, посрамлённый Тюлькин столкнулся в проходе с Дрыжиком. Парикмахер был заметно обеспокоен.

— А-а, гигиена, — зашипел зло Тюлькин, — мазь-перемазь! На тебе твой крем-брюле! Только людей путаешь, черт! — И он швырнул в сердцах наземь банку, выхваченную из кармана.

Дрыжик с достоинством отстранился:

— Я бы попросил, во-первых, вести себя культурно, а во-вторых, при чём тут мазь? Это же от обмораживания мой состав. Крем особый, для сохранения внешности на случай сильного мороза.

Тюлькин медленно разинул рот. У него не сразу восстановилось дыхание, словно под вздох ударили…

— И вообще, попросил бы, — продолжал Дрыжик и извлёк из кармана перочинный нож. Он открыл его и шагнул к Тюлькину.

Тот поспешно отступил:

— Но-но, легче, ты! В уме, что ли, тронулся?

— Если не ошибаюсь, ваш? — Парикмахер протянул Тюлькину забытый у него ножик. — Весь ржавый дали, штопор в первой же пробке увяз, так и остался. Нате, получите!

Он хотел швырнуть нож наземь, но нечаянно сдвинул лезвие, нож закрылся и, словно рак, ущемил палец парикмахера. Дрыжик запрыгал, тряся рукой. Нож отлетел в сторону.

Как они шли! Километр за километром приближались обе соперницы по огромному кольцу трассы к желанному финишу. Сообщение за сообщением получал я по телефону с этапов лыжни и тотчас передавал через микрофон всем зрителям на стадионе. И сообщения эти ещё больше будоражили болельщиков, ибо уже к седьмому километру Алиса Бабурина и неуклонно шедшая вслед за ней Наташа Скуратова обошли других конкурентов, оставили их позади себя, выправили график, вошли в него, укладываясь пока что в великолепное время. Да, это была головокружительная гонка! Восьмой километр проходил через труднейший участок дистанции. Здесь требовались не только скорость и сила, но и искусное владение техникой горнолыжного хода, умение стремительно брать подъем, миновать препятствия, резко ломая лыжню. Здесь Наташа чувствовала себя хозяйкой. Там, где Алиса сбавляла ход, она шла на полной скорости. На подъёмах, которые Бабуриной приходилось брать максимальным усилием, уральская гонщица вымахивала своим неизменным широким шагом. Она уже почти поравнялась с соперницей. Но последние полтора километра гонки проходили по равнине. Этот этап был весьма благоприятным для чемпионки. Алиса Бабурина недаром славилась своим ходом по ровной местности. На стадионе уже увидели показавшихся вдали гонщиц. Наташа шла вплотную за Бабуриной. Алиса не уступала. Она отчаянно работала руками, старалась вложить всю силу в каждый толчок палкой. Наташа неумолимо шла за ней по пятам своей упрямой, лёгкой, широкой поступью. Я хорошо их видел обеих в бинокль. Мне хотелось крикнуть навстречу: