Валерий Николаев - Озябший ангел

– На этот случай запасная позиция есть.

– Зачем врать-то? – не поверил матрос.

– Врать? – обиделся Вовка. И нырнул в темень.

Почти тотчас послышался металлический лязг затвора. Моряки замерли. Секунд через пять вернулся Вовка со вторым автоматом.

– Вот удивил, так удивил, – сказал старшина, протягивая руку за оружием. – Мне бы таких матросов на минный тральщик.

– А возьмите меня «юнгой», – попросил мальчик. И отдал ему автомат.

– Извини, парень, – сказал старшина. – Я имел в виду только твою сообразительность, но отнюдь не возраст. У нас служба тяжёлая и опасная.

Возникла пауза. Вовка, а вслед за ним и моряки присели к угасающему костерку.

– А скажи мне парень, – иронично улыбаясь, сказал матрос, – ты из ружья-то хоть раз в жизни стрелял? Ну там, по воробьям или зайцам? Только честно.

Мальчишка грустно вздохнул и видимо через силу сказал:

– Сегодня… я… человека убил.

– Ты-ы? – привстал старшина. – Не может быть. Когда? Где?

– Вечером. Здесь, в десяти шагах. А это его оружие, – указал он на автомат в руках старшины.

– Ты укокошил фрица? – решил уточнить матрос.

– Он ранил моего мастера из ополчения. Тот выронил винтовку, а я добежал до окопа поднял её и выстрелил в немца.

– Вот молодчина! – крепко сжал плечи мальчика старшина. – Честное слово из тебя хороший моряк получится.

– Как же, получится тут с вами, – посетовал Вовка, – если вы меня даже на судно брать отказываетесь.

– Слушай, парень, тебя, как звать-то? – спросил старшина.

– Вовка.

– А лет тебе сколько?

– Через неделю четырнадцать будет.

Старшина кисло поморщился.

– Жаль, не пятнадцать, а то бы похлопотал перед капитаном. Ну, это ничего. Приходи через годик примерно, на базу, я все устрою. Договорились?

– Сейчас хочется.

– Мало ли что кому хочется, – вздохнул старшина. – Мне, например, каждую ночь море снится. А где я нахожусь – сам видишь. Сейчас для всех нас одна задача – город отстоять. Да ты, судя по всему, не хуже меня понимаешь это.

– Чего ж тут не понять.

– Вот и молодец. А сейчас, Владимир, передай матросу Силкину свою огневую точку и за мной. Покажу, где отдохнуть можно.

Вовка огорчённо заметил:

– А из автомата я так ни разу и не выстрелил – патронов пожалел.

– И ещё раз молодец! – похвалил его старшина. – Выходит, нынешнюю цену патрону ты знаешь.

Мальчик повернул голову в сторону матроса.

– Пойдёмте, я вам запасную позицию покажу.

Через минуту они снова вышли к костерку.

– Ну что там, Силкин?

– Тот же расклад, – ответил он. – Всё есть. Саблина мне пришлите.

– Пришлю.

Вовка затянул в брюки трофейный ремень, аккуратно свернул плащ, затем принёс лопату и на свету стал очищать её от грязи.

Силкин увидел измазанную в грязь лопату, насмешливо прищурился.

– А откуда здесь шанцевый инструмент? – недоуменно спросил он. – Чего ты им делал, случайно не клад искал?

– Убитого хоронил, – неохотно ответил паренёк.

– Какого ещё убитого? – продолжал допытываться тот. – И почему, здесь?

– Немец он.

– Немец?! Нет, поглядите на него. Большей глупости, чем эта, я ещё не слышал. Ей Богу! И как только в голову такое могло прийти? Тебе что, делать нечего? Тоже мне, брат милосердия!

Мальчик, не отвечая ему, продолжал дочищать лопату. Старшина не пресёк нападок матроса, вероятно, тоже желая кое в чём разобраться.

– Слушай, – негодуя, продолжал Силкин, – а может, ты в их похоронную команду записался? И не одного, а сразу двух фрицев похоронил? А?

– Одного, – возразил Вовка. – Второму я ничего не должен.

– А этому, что ты должен, сапоги? – матрос ткнул пальцем в обувь.

– Сапоги тут ни при чём, он мне их сам предложил, – сказал мальчик.

Силкин дёрнулся, точно его по затылку хватили.

– Как?! Ты же только что сказал, что убил его.

– Так и есть. Но умер он не сразу. Ведь я ему в живот попал.

– Ты хочешь сказать, что он их сам тебе отдал? – разъяряясь всё больше, выпучил глаза матрос. – Кого ты дурачишь?

– Сам, – невозмутимо подтвердил мальчик.

– А ты что же, по-немецки понимаешь? – спросил его старшина.

– Нет. Но его не трудно было понять, – ответил мальчик.

– Ну… ну… ну, ладно, – теряя самообладание, махнул рукой матрос. – К примеру, вы поняли друг друга. Но скажи мне – нет, я просто хочу уразуметь! – за что он вдруг так раздобрился? За твою пулю?

– Нет, конечно, – негромко произнёс Вовка, – но он солдат. Может, сумел простить меня…

– А ты его, значит, за это закопал, – съехидничал Силкин.