Юлия Кузнецова - Где папа?

Я вылетела из квартиры.

Позвонила одним соседям. Нет никого. Другим. Третьим. Все молчат, словно набрали в рот воды. Нет, тьфу, только не воды в рот, что за дурацкие мысли!

Я выскочила на лестничную площадку. Там ещё пахло дымом. Фокс!

Я нажала на первую попавшуюся кнопку в его крыле. И мучительно пыталась вспомнить, как его зовут. Не говорить же: «Фокс». «Фокс» – это для фразочек: «Ну чё, Фокс, какие дела-то?» или «Эй, Фокс, в магаз идём?». То, что называется «фан».

А тут-то совсем не фан. И как все-таки его зовут? Саша? Серёжа? Ну вообще! Не могут нормальные клички друг другу придумать, чтобы люди потом не мучились. Был бы Серым. Или Саньком. Сашком. И ещё – у меня всё тряслось внутри от страха. А если он откажется помочь? Что тогда? Куда бежать-то?

И ещё, как назло, я перед ним выпендривалась сегодня. Зачем?!

Дверь открылась. Фокс так удивился, увидев меня! Прямо заморгал.

– Саша, – затараторила я, – ты извини, что отвлекаю, но у меня тут беда, неприятности, я с девочкой сижу, с сестрой Андрюхи, ну, Дроботенко, ты же знаешь, ну они в двенадцатом доме живут, ну ты знаешь, ладно, неважно, она в ванной заперлась, не в двенадцатом, в моём, в моей квартире, вот там, пожалуйста, помоги мне её открыть!

– Сейчас, – сказал он, – только телефон возьму.

– Зачем телефон?! – заорала я, не выдержав.

– Поищем мастера, который взламывает дверь, – сказал Фокс спокойно. – Ты иди к ней, я телефон возьму и догоню. И я не Саша, я Роман.

– Ага, – кивнула я, опешив от его серьёзности. – Р-р… Короче, приходи быстрее, а?!

Кьяра пела.

– Пусть бегу-ут некулужи! Пешеходы по луже!

Нам с Романом было не до песен. Мы оба смотрели напряжённо в сенсорный экран его телефона. Он вышел в инет и искал мастера, чтобы тот приехал и открыл дверь.

– А вот, – пробомотал Фокс, – запиши. Хотя ладно, давай скопирую. Так. Звоню. Алло. Добрый день.

Надо же, и у Фокса может дрожать голос.

– У нас тут девочка заперлась в ванной. Да. Дверь деревянная. Да. А когда он приедет? Да, конечно, адрес есть. Так когда он будет?

– Через полчаса, – сказал Фокс, когда разговор был окончен.

– Погоди, а ты чью квартиру назвал? – опомнилась я.

– Упс. Свою, – растерялся Фокс.

Мы стали перезванивать, но было занято.

– Вот я придурок…

– Всё нормально, – проговорила я, хотя вообще была согласна. – Сходи к себе, оставь в двери записку.

– Умно, – оценил Фокс.

Через пару минут он вернулся:

– Знаешь…

– Тихо! – прошипела я, прислушиваясь.

Кьяра перестала петь.

– Малыш?

– Я буду чистить зубы, – объявила Кьяра и включила воду.

– Нет! – закричала я, подбегая к двери и барабаня по ней изо всех сил. – Выключи воду немедленно!

– Не могу!

– Кьяра! Немедленно!

Она начала плакать. Фокс схватил меня за локоть, отвел от двери.

– Перестань! Ты её пугаешь.

Я успела поймать испуганный взгляд, который он бросил на дверь. Словно Кьярка была тираннозавром, которого я не пугаю, а дразню тут сырым мясом. Я жутко разозлилась.

– А у тебя есть другой способ заставить её выключить воду? Пусть испуганная, зато без воды!

– Я не буду выключать воду! – ответила Кьяра. – Ни-ког-да!

Я похолодела.

– Всё, Фокс. Неси дрель.

– Зачем?

– Надо дверь сверлить.

– Сдурела. Ты будешь?

– Нет. Ты.

– Я не буду. Испоганю дверь. Твоя мать моим потом счёт выставит, а у нас и так денег нет.

– Фокс, ты придурок!

У меня хлынули слёзы, но я быстро вытерла их о плечо.

– Ничего она не выставит! А если Кьярка захлебнётся там?

– Ну хорош, а? Ничего с ней не сделается. Мастер уже через двадцать минут будет.

Тут Кьяра за дверью закашлялась. Я подпрыгнула и схватила Фокса за плечи.

– Немедленно! Принеси! Дрель! Если! Она умрёт! То!

– Поплюй, дура! – огрызнулся он и всё-таки вышел.

Я припала к двери в ванной.

– Детка! Милая! Что там у тебя? Кьяра! Чего ты молчишь?

– Я зубы чищу, – чуть хрипло ответила она, – не мешай!

Я села на пол у двери и зажмурилась.

«Пожалуйста, если Ты меня видишь и слышишь, сделай так, чтобы всё было хорошо».

Фокс приволок небольшой зелёный чемоданчик. Встал рядом со мной на колени. Открыл его. Там была дрель. И куча свёрл.

– У отца на работе, – начал он, не глядя на меня, – один мужик плохо кулачки зажал. Вот это место, – он показал пальцем на то место, куда вставляется сверло, – кулачки называется.

– И что?

– Начал сверлить. Сверло вылетело. Выбило ему глаз.

– А ты кулачки хорошо зажми.