Жаклин Келли - Удивительный мир Кэлпурнии Тейт

Он поднялся и добавил:

– Довольно воспоминаний. Продолжим наше путешествие.

Мы собрали остатки еды и влезли в лодку. Через пару минут дедушка вдруг приложил палец к губам, а потом махнул в сторону высокого берега за моей спиной. Мохнатая заостренная морда смотрела на нас из тенистого укрытия. Живой, полный любопытства зверь: не кошка, не собака, что-то посерединке. Медвежонок? В округе еще встречались Ursus americanus , черные медведи, но чрезвычайно редко. Цивилизация быстро наступала на их среду обитания. Мы разглядывали незнакомца, он глядел на нас с не меньшим любопытством, чем мы на него. Зверек выступил из тени на солнечный свет – вытянутая морда оказалась куда короче медвежьей. Речная выдра. Я знала о них, но никогда раньше видеть их мне не доводилось.

Выдра устроила самое настоящее представление в честь моего дня рождения. На брюхе, головой вперед она скатилась с крутого берега реки по узкой полоске грязи, быстро-быстро, я еле успела заметить. Тихий всплеск, и вот она уже в реке, неподалеку от нас.

Я чуть не выронила весла и хрипло прошептала:

– В жизни такого не видела!

Выдра вынырнула на поверхность, улеглась на спину и с явным любопытством продолжала нас разглядывать. Блестящие глаза, шелковистый мех, щетинистые усы. Решив, что хватит на нас пялиться, зверек вдруг нырнул и исчез из виду, только маленькие пузырьки на воде доказывали, что все это не привиделось.

– Lutra canadensis , – сказал дедушка. – Давно их не видел в наших местах, думал, все уже исчезли. Они питаются речными моллюсками и мелкой рыбешкой. Запиши в Дневник, Кэлпурния. Сегодняшний день заслуживает красных чернил.

Я тщательно все записала и добавила (совершенно антинаучно): «С днем выдрения тебя, Кэлпурния!»

Когда Тревис узнал о выдре на день рождения, он тоже захотел ее увидеть. Ни о чем другом говорить не мог. Занудничал два дня, совершенно меня замучил. Наконец мы взяли лодку, запаслись галетами, ветчиной, лимонадом. Бутылку взяли на буксир, чтобы лимонад не нагревался.

За поворотом реки обнаружилась голубая цапля на ногах-ходулях; она ловила рыбу на мелководье, словно кинжалом пронзая гольянов острым клювом. Противно каркнув и втянув длинную шею (голос никак не сочетался с прекрасным оперением), цапля улетела.

Когда мы доплыли до каменистой отмели, я пересказала брату дедушкину историю про битвы с команчами. Он в себя не мог прийти от удивления.

– Почему он никому из нас ничего не рассказывает, только тебе?

И то правда. Дедушка редко разговаривал с внуками и не особенно хорошо их различал. Что ответить Тревису? Я горячо и безраздельно любила дедушку и знала, что и он меня любит. Но наша любовь отчасти основана на общей любви к Науке и Природе. Вдруг один из братьев захочет втереться дедушке в доверие? И ради этого заинтересуется наукой. Ничего подобного они явно не замышляют и вообще стараются не попадаться деду на глаза. Но вдруг? Не желаю я ни с кем делиться. Мой дедушка, мой и только мой.

– Кэлли?

– Что тебе?

– Ты не заболела? – Тревис встревожился, даже улыбаться перестал.

– Все нормально.

– Я спросил, почему он никогда нам не рассказывает о войнах с индейцами и всяком таком.

Зная, на что иду, я вздохнула и ответила:

– Его надо сначала спросить.

– Не, я его боюсь. А ты не боишься?

– Сначала боялась, а теперь нет.

К моей радости, Тревис тут же забыл о дедушке и перешел к куда более животрепещущему предмету – Луле Гейтс. Он так долго перечислял все ее достоинства, что я уже готова была взорваться и объявила, что пора поворачивать домой.

– Но мы же выдры не видели.

– Я не могу вытянуть выдру из шляпы, как фокусник. Не захочет – не покажется.

Мы гребли по очереди и вернулись еще до сумерек. Когда привязывали лодку, кто-то зашевелился в кустах за одной из опор запруды. Зверек, кто бы это ни был, поглядел на нас, и мы – разочарованно – оглядели его. Несчастное создание, один глаз заплыл, веко еле открывается. Одно ухо торчком, другое поникло. Бок покрыт вздутыми болячками, красновато-коричневая шерстка не блестит, ребра торчат, как у стиральной доски.

– И это выдра? – прошептал Тревис. – Ты совсем иначе ее описывала. Я думал, она миленькая. Что с ней случилось?

– Никакая это не выдра.

– А кто тогда?

– Койот, а может, лиса.

Мы разглядывали таинственного зверя. Наверно, лиса, нам ничего не грозит, они сами всего боятся, и их редко увидишь при дневном свете.

– А что с ней?