Эдуард Шим - Звездочка

— В общем хорошо. Даже очень. Только вот лошади у тебя рогатые, а у кошек по две ноги… Дай карандаш.

Схватил карандаш и — раз! раз! — по кошкам. Ноги им пририсовал и хвосты. Так быстро, будто уже всё было, а он только обводил.

Я тогда на него побольше посмотрел. И бабушка тоже на него посмотрела. Спрашивает:

— Простите, вы сами кто? Художник?

Он головой замотал:

— Нет, я рабочий. Просто в свободное время люблю порисовать. А так — работаю на стройке. Вон видите, — мой кран стоит за забором? Мы там дом строим.

Вижу, — забор длинный. И за ним — высокая-высокая башня. Будто из железных лесенок сделана. Это и есть кран. У него комнатка с окном и перекладина наверху. С неё тонкие канаты свешены.

Пока я кран смотрел, дяденька встал.

— Ну, — говорит, — мне итти пора. Обеденный перерыв кончился. А ты, Федя, приходи сюда ещё в такое же время. Рисунки покажешь. Ладно?

Я говорю:

— Приду.

Попрощался дяденька и ушёл.

Мы ещё немного посидели, а потом пошли к забору: посмотреть, как дяденька дом строит.

Только пришли, бабушка говорит:

— Видишь, Феденька, куда наш знакомый забрался?

И показывает на кран. А там дяденька в стеклянной комнатке, как в большом фонаре, сидит.

Я хотел спросить: зачем? — а бабушка сказала:

— Он из этой кабины управляет краном В кабине стенки нарочно сделаны стеклянными, чтобы всё видеть вокруг.

Дяденька-крановщик сверху меня увидел и рукой помахал. Я тоже стал махать, а бабушка говорит:

— Смотри, узнал он нас… Ты бы, Федя, подарок ему сделал. Возьми да и нарисуй кран!

Я обрадовался. Это бабушка хорошо придумала! Сел скорей — и давай рисовать. Забор нарисовал, кран с комнаткой стеклянной и кабиной. А в кабине окошечко — и оттуда — усы чёрные. Это значит, — там дяденька внутри.

Сделал всё, бабушке понравилось.

— Вот и хорошо! Завтра отдадим подарок!

А назавтра шёл дождь и в саду мы не были. И ещё один день шёл дождь. Но потом солнышко выглянуло и мы с бабушкой пошли скорей относить рисунок.

Дяденька сидел на той же скамейке. Я его увидел, побежал и кричу:

— Дяденька… дяденька! Мы вам подарок!..

Он встал, улыбается.

— Меня, — говорит, — Семёном Ивановичем зовут.

Я говорю:

— Семён Иванович! Мы подарок!..

— Что за подарок?!

Я сразу тетрадку протянул.

Она была открыта на том листе, где кран нарисован.

Дяденька встал и смотрит.

— Кого же ты тут нарисовал?

Бабушка подошла и говорит:

— Здравствуйте, гражданин! Разве вам непонятно? Федя вашу стройку нарисовал.

А Семён Иванович смеяться начал.

— Самого себя, — говорит, — я вижу. Вон усы из окошка торчат. А стройки-то и нет. Не так нарисовано!

Я говорю:

— А вот так!!

И бабушка говорит:

— Извините! Очень даже похоже. Я сама наблюдала…

Семён Иванович тогда меня посадил к себе на колени и показывает:

— Смотри-ка… Разве похоже?

Я поглядел и не понял сразу. Подумал, что это другое место. За забором дом без крыши, будто обломанный, но высокий, — достаёт до стеклянной комнатки на кране. А кран-то знакомый, дяденькин.

Бабушка очки протёрла.

— Помилуйте, — говорит, — но ведь этого дома там не было!

И я кричу:

— Не было!! Не было!

А Семён Иванович смеётся, усы кверху поднялись.

— Не знаю, не знаю… только ведь и вправду — не похоже! Покажу я этот рисунок другим рабочим, а они и скажут, что ты рисовать не умеешь…

Я говорю:

— Нет, умею!!

А он опять:

— Не знаю…

Я тогда тоже засмеялся и говорю:

— Ну, я другой нарисую. С домом!

Потом мы с бабушкой долго стояли и смотрели на стройку. И поняли, откуда взялся дом, которого у меня в тетрадке нет.

Его выстроили так быстро. И мы видели, как его строят.

Кран, на котором Семён Иванович сидел, опустил канаты. А после заскрипел и поднял целую стену, совсем уже сделанную, с окнами и балкончиками. Поднял её, понёс и поставил на дом. На самый верх. Там рабочие к ней подошли. Застучало, загремело внутри. В окнах синий свет сверкнул, будто в доме гроза.

Кран тогда ещё одну белую стену принёс. Опять поставил. И сразу дом стал выше стеклянной кабинки.