Джудит Керр - Как Гитлер украл розового кролика

— Возможно, — ответил папа. — Если бы вовремя обнаружили, что это не тот поезд, который нам нужен, — он обнял Анну за плечи. — Какая же ты молодец, что заметила табличку!

Потребовалось какое-то время, чтобы найти другого носильщика. Папа думал, что парижский поезд уже уехал. Но оказалось — нет! Они успели как раз вовремя. С учетом задержки движения на швейцарских линиях отправку поезда перенесли на более позднее время. Странно, что первый носильщик об этом не знал.

Когда они уже сидели в купе, ожидая отправки поезда, Макс вдруг спросил:

— Папа, как ты думаешь: тот носильщик случайно перепутал поезда? Или специально?

— Не знаю. Должно быть, случайно.

— А я думаю, не случайно. Я думаю, он хотел заработать тысячу марок за твою голову.

Какое-то время они размышляли об этом и о том, что могло случиться, если бы они уехали в Германию. Наконец раздался свисток к отправлению, поезд дернулся и тронулся.

— Ну, — заметил папа, — если тот носильщик хотел заработать тысячу марок, он проиграл все вчистую. У меня даже не было времени дать ему денег, — папа улыбнулся и откинулся на сиденье. — А через несколько минут мы окажемся во Франции благодаря Анне. И со всеми нашими чемоданами — благодаря Максу, — он с чуть насмешливым восхищением воздел руки к небу. — Ну и ну! Какие чудные у меня дети!

В Париж они прибыли очень уставшие, когда совсем стемнело. Еще в поезде Анна почувствовала: после Базеля что-то вокруг изменилось. Стало больше французской речи, звучавшей резко и непонятно. Запахи в вагоне-ресторане тоже стали какими-то другими. На парижской платформе это чувство переполнило Анну.

Вокруг кричали, приветствовали друг друга, болтали и смеялись люди. Их губы быстро двигались, выражение на их подвижных лицах тоже быстро менялось. Они пожимали плечами, обнимали друг друга и взмахивали руками — Анна не понимала ни слова. На мгновение в тусклом свете фонарей, в этом шуме, в клубах дыма отъезжающего паровоза у нее возникло чувство абсолютной потерянности. Но папа усадил их с Максом в такси, и они двинулись вдоль заполненных людьми улиц.

Улицы были ярко освещены, люди прогуливались по широким тротуарам, ели и пили в кафе с окнами во всю стену, читали газеты, разглядывали витрины. Анна успела забыть, как выглядит большой город. Шум и размеры зданий поразили ее. Такси лавировало в потоке машин и автобусов незнакомого вида; то тут, то там маячили в темноте горящие электрическим светом надписи, которые Анна не могла прочитать.

— Вон Эйфелева башня! — закричал Макс.

Но Анна повернулась слишком поздно и не успела ее увидеть.

Потом они выехали на огромное открытое пространство с залитой светом аркой посередине. Крутом были машины, многие сигналили.

— Это Триумфальная арка, — объяснил папа. — Мы уже подъезжаем.

Они свернули на более тихий проспект, с него — на узкую улочку. Неожиданно заскрипели тормоза, и такси остановилось: приехали! Пока папа расплачивался с таксистом, Анна и Макс стояли на холоде перед высоким домом. Папа открыл парадную дверь и втолкнул их в подъезд. Там было сооружение, напоминавшее стеклянную клетку. В клетке сидела полусонная дама. Увидев папу, дама оживилась. Она выскочила наружу (оказалось, что у стеклянной клетки есть дверца) и стала жать папе руку, все время быстро тараторя по-французски. Потом, так же тараторя, она пожала руки Максу и Анне, которые ни слова не понимали и могли только слабенько улыбаться в ответ.

— Это мадам консьержка, — объяснил папа. — Она следит за порядком в доме.

Таксист внес багаж. Мадам консьержка помогла ему впихнуть чемоданы в какую-то узкую дверцу, в которую, как оказалось, нужно войти и Максу с Анной. Они не могли поверить своим глазам.

— Папа, — воскликнул Макс. — Ты не говорил, что здесь будет лифт!

— О, как здорово! — сказала Анна.

Папа невольно улыбнулся.

— Ну, назвать это лифтом можно только с некоторой натяжкой.

Но Макс и Анна так не считали — даже несмотря на то, что лифт, медленно поднимаясь на верхний этаж, страшно кряхтел и стонал. Наконец, лязгнув и содрогнувшись, он остановился и выпустил их.

Тут, даже чуточку раньше, распахнулась дверь напротив — и они увидели маму.

Анна и Макс бросились к ней. Поднялась суматоха. Мама обняла детей, а Макс с Анной одновременно пытались рассказать ей обо всем, что произошло с тех пор, как они виделись последний раз. Папа внес чемоданы и поцеловал маму. Потом консьержка принесла оставшиеся вещи — и в крошечной прихожей сразу стало не повернуться.