Мария Данилова - Аня здесь и там

Но вот с петухом не могли справиться ни собака, ни коты, ни даже моя Бабушка.

Он просыпался раньше всех других петухов в Ласковом и орал так, как будто его сейчас пустят на жаркое. Дедушка говорил, что петухи реагируют на встроенные в них биологические часы, так вот часы этого петуха явно поломались. Иногда он начинал кукарекать, когда мы еще только ложились спать, иногда он голосил всю ночь напролет.

Больше всего из-за петуха переживала Бабушка. Она поднимала руки к небу и причитала:

– Этот петух будит мне ребенка!

– Так больше не может продолжаться!

– За какие грехи нам достались соседи с таким петухом?

Маме очень понравилось это Бабушкино высказывание, и она так и стала называть наших соседей – Грехами.

– У Грехов все еще горит свет?

– Грехи уехали рано утром.

– Когда уже Грехи сварят из этого петуха бульон?

И вот из-за этого петуха Бабушка в очередной раз ругалась с соседкой.

Ситуация накалялась. К забору прибежал Дедушка. Он был в спортивном костюме, потому что как раз занимался йогой. Дедушка попытался оттащить Бабушку с поля брани, но у ничего не вышло. Во-первых, Бабушка была гораздо крупнее Дедушки, а во-вторых, когда она входила в раж, то к ней и вовсе приходила исполинская сила.

Вскоре на улицу выбежала мама в ночной рубашке и со всклокоченными со сна волосами.

– Татьяна Борисовна, у вас сейчас опять подскочит давление. Вам нельзя волноваться.

– Конечно подскочит! – ничуть не успокоилась Бабушка. – Как тут не подскочить, когда ребенку не дают спать.

Наконец прискакал папа, пытаясь на бегу вдеть ногу в штанину джинсов. Спасти всех нас теперь мог только он.

– Мам, – сказал папа как ни в чем не бывало, как будто мы не стояли на пороге кровавой междоусобной войны. – Аня проснулась. Она очень голодная – вчера плохо поужинала. Просит оладушки.

– Боже мой! Бедняжка! – И Бабушку сдуло на кухню, так же как с дерева сдувало соседского кота.

В тот день мы ждали гостей – Рыжих. Марина, Дима и их сын Андрюша – наши лучшие друзья. Мы так называем их, потому что они и вправду рыжие – с головы до ног.

Мама училась с Мариной и Димой в институте, в одной группе. А потом мы с Андрюшей тоже учились в одной группе – в группе «Подсолнухи» детского сада номер 26.

Рыжие еще никогда не были в Ласковом, и мне не терпелось показать Андрюше все мое летнее царство: и лес, и озеро, и как какают коровы. А еще мы собирались построить из лего самую высокую башню в мире.

Поэтому после завтрака (ради спасения всех нас мне пришлось съесть очень много Бабушкиных оладий) я уселась на ковре в гостиной, чтобы разобрать к приезду Андрюши лего. На стене надо мной висели огромные оленьи рога, которые Дедушке с Бабушкой подарили друзья. Папе эти рога очень не нравятся, и он все порывается избавиться от них, как Оля от Лешиных красных штанов, но пока безуспешно.

Я взяла плетеную корзину, в которой хранился конструктор, и вывалила ее на ковер. Получилась огромная лужа из лего. Чего здесь только не было: кирпичики всех форм, цветов и размеров, машины, колеса, ковш от бульдозера, головы человечков и их головные уборы, железная дорога, рыбы, водоросли, пропеллер от вертолета. А также заколки, несколько монет, засохший яблочный огрызок и Дедушкина рулетка, которую он уже давно искал.

– Ничего себе. – Ко мне подошла мама. – Ты затеяла генеральную уборку?

– Затеяла, но что-то у меня пропало вдохновение.

Мама посмотрела на меня как-то странно.

– Анюта, нам нужно поговорить.

– Хорошо, ты говори, – а я буду складывать все это обратно в корзину, – по-деловому предложила я.

– Нет-нет, это важное дело, – сказала мама и покосилась на рога, как будто опасалась, что они станут подслушивать наш разговор. – Пошли на улицу, папа там.

Мы вышли во двор и сели на скамейку, которую недавно соорудил Дедушка. От нее еще пахло свежим деревом и лаком – это я помогала ему ее покрывать.

Мама с папой переглядывались и заметно нервничали. Мама все никак не могла выбрать удобной позы для разговора.

Сначала она посадила меня к себе на колени. Она обняла меня, поцеловала в макушку, потом наклонила голову и заглянула мне в лицо. Затем она зачем-то пересадила меня на колени к папе, а сама присела перед нами на траву и взяла меня за руку. Другую мою руку взял папа.

– Анюта, – сказала мама. – Мы с папой хотим сказать тебе что-то важное.