Сергей Голицын - Страшный Крокозавр и его дети (Повесть)

— Как видите, боремся за стопроцентную успеваемость. — Он был сейчас совсем как его дети: одновременно и волновался и радовался. Вера Александровна внимательно проглядела записи в журнале, медленно перелистала страницы и затем обернулась:

— Ну-ну! Поздравляю. В сентябре-то вон сколько двоек — и не сосчитать, а теперь их почти не видно. Вот только Вова Драчев…

— Обещаю вам, что к весне он исправится. Я с ним дополнительно занимаюсь, — сказал Петр Владимирович.

— Вы нам потом расскажете, в чем секрет ваших успехов, — сказала Вера Александровна.

В тот вечер была очередь мальчиков слушать Петра Владимировича. Они легли рано. А он, расхаживая между рядами кроватей, начал рассказывать о второй Пунической войне.

Вчера он просмотрел несколько книг по истории Карфагена и сейчас принялся расписывать в ярких красках беспримерный поход великого полководца Ганнибала на Римскую республику: карфагенское войско с невероятными трудностями перегоняет боевых слонов через Альпы; путь преграждают пропасти, пенистые потоки, отвесные скалы, сверху обрушиваются снежные лавины…

Внезапно вошла Вера Александровна.

— Уже все в постели? — удивленно спросила она.

— Да, они легли, чтобы слушать мои истории, — ответил немного смущенный Петр Владимирович.

— О чем же вы рассказываете?

— О второй Пунической войне.

— Признаться, у меня давно все эти войны перепутались. Мальчики, ну как, интересно?

— Очень! — отозвались со многих кроватей.

— Вы знаете, в учебниках зачастую пишут кратко, а я им с подробностями рассказываю о битвах, о войнах.

— Я сейчас у ваших девочек, наверное, целых полчаса просидела. И знаете, просто заслушалась, никак не могла уйти.

Петр Владимирович забеспокоился: «Что там наговорили девчонки?» Но Вера Александровна молчала и, пожелав «спокойной ночи», вышла.

Он постарался сократить рассказ и спустился на третий этаж.

Девочки угадали его стук в дверь и завизжали:

— Подождите, подождите, сейчас!

— Наташа, что за копуша! Почему прыгаешь? — послышался возмущенный возглас Гали Крайневой. Наконец та же Галя Крайнова крикнула: — Петр Владимирович, идите, идите!

Он вошел. Все девочки лежали на кроватях, натянув красные стеганые с белыми пододеяльниками одеяла к самым ртам. В глазах прыгали хитрющие смешинки.

Они наперебой принялись перечислять все, что успели рассказать Вере Александровне: о «Полярной экспедиции», о лыжных походах, о том, как проходят сборы отрядов, как ребята берут на буксир отстающих, как у них почти исчезли двойки, как Петр Владимирович по вечерам им интересно рассказывает…

— Ну, сороки, еще что?

— Да, это Галька Крышечкина, такая нахалка, разве можно директору в таких вещах признаваться? — засмеялась Наташа Ситова.

— А что такое?

— Галька, сама говори, — приказала Галя Край-нова.

Озорница вместо ответа фыркнула, натянула одеяло на голову.

— Это о «половине острова»? — спросил Петр Владимирович.

— Нет, нет!

— О том, как мы двоечников в поход не взяли?

— Нет, нет! Никогда не догадаетесь!

Наташа Ситова вдруг приподняла свою рыжую кудлатую голову с подушки.

— Знаете, что Галька рассказала Вере Александровне? Галька рассказала… — Тут Наташа осеклась, кашлянула. Все притихли, ожидая. — Она рассказала, что вы — Крокозавр! — выпалила Наташа и тут же уткнулась в подушку.

— Ах, об этом…

Все захохотали.

— Об этом болтайте сколько хотите. А я было испугался, что вы нашу тайну изыскателей выдали.

Девочки даже обиделись.

— Ну что вы, Петр Владимирович! — с упреком сказала Галя Крайнова. — Вы, видно, думаете, что мы маленькие. Одна Галька Крышечкина своей маме призналась. А мы никогда, никому!

На следующий день после обеда в кабинете директора собралось совещание воспитателей старших классов — от пятого до восьмого.

— Я хочу поднять два вопроса, — начала Вера Александровна. — Во-первых, о новом органе детского самоуправления, который возник еще при мне по инициативе Валерии Михайловны.

Валерия Михайловна торжествующе улыбнулась.

— А во-вторых, — продолжала Вера Александровна, — я считаю, что недавно вступивший в наш коллектив Петр Владимирович должен поделиться с нами своими секретами воспитания. Товарищи, помните, какой это был раньше ужасный класс — шестой «Б»?

— Я однажды спросила Петра Владимировича, как это ему удалось? А он только пожал плечами… Кустарь-одиночка, — обиженно вставила воспитательница шестого «А».