Тамара Крюкова - Невыученные уроки

Но Леха впервые в жизни твердо стоял на своем.

— Жень, не обижайся, но я лучше на баскетбол, — сказал он.

Так Женька и Леха оказались в разных кружках.

На первом же занятии хора Женька понял, что, записавшись на хор, он явно погорячился. Синицына не стоила того, чтобы ради нее целый час горланить про «Крылатые качели». Но это были еще цветочки. Дальше они стали разучивать песню про ежика с дырочкой в правом боку. Женька просто ушам своим не поверил. Им бы еще «Репку» почитали. Может быть, в хит-параде детей ясельного возраста ежик и стоял в первой десятке, но они явно выросли из ползунков, колобков и подобных хитов.

Протосковав положенное время и вырвавшись на свободу, Женька решил, что любовь любовью, а на хор он больше не ходок.

Но в следующий вторник после уроков к нему подкатила Синицына.

— Ты не забыл, что сейчас хор? — вкрадчиво спросила она.

— В гробу я видал твой хор. Больше мне делать нечего! — бодро отрезал Женька.

— Жаль, а то после занятий вместе бы прогулялись… — вздохнула Ленка.

Это было что-то новенькое. До этого Женька несколько раз порывался проводить ее до дома, но каждый раз получал от ворот поворот. С какой это радости она так раздобрилась?

— Чего это вдруг? — недоверчиво спросил Женька.

— Тебе что, по слогам объяснять? Но если не хочешь, так и скажи! — оскорбилась Синицына.

Она повернулась и пошла прочь. Женька засеменил за ней.

— Лен, ты чего? Обиделась, что ли? Подожди. Я согласен. Просто как-то не ожидал.

Пока оправдывался, он и не заметил, как они дошли до актового зала. Второе занятие хора протекало еще мучительнее, чем первое. Крылатые качели уже сидели в печенках, не говоря уж о дырявом ежике-свистуне. Только обещанное свидание поддерживало в Женьке силы дотерпеть эту муку до конца.

Мысли его были далеки от пения. В мечтах он неспешно бродил с Синицыной по скверу, поражая ее своей эрудицией. А она слушала его и восхищалась. А после они долго и нежно прощались возле ее подъезда.

Однако оказалось, что жизнь сильно отличается от фантазии. Как только занятие закончилось, они чуть ли не спринтерским шагом добежали до дома Синицыной, возле подъезда она коротко бросила: «Ну ладно, пока», — и скрылась за дверью. Женька почувствовал себя обманутым.

В следующий вторник он решил не поддаваться на ее уловки и уже собрался сбежать с ненавистного хора, как вдруг увидел, что коварная изменница прошествовала в актовый зал под ручку с Петуховым. Загипнотизированный этим неприятным зрелищем, Женька невольно двинулся за ними и опомнился только тогда, когда оказался в зале. Бежать было поздно. Ловушка захлопнулась. Предстоял новый час пыток. К концу занятия Женька так озверел от скуки, что был готов собственноручно заткнуть садисту-ежику дырочку в правом боку, чтоб тот не свистел.

Целую неделю Женька, испытывая муки ревности, следил за соперником, но Синицына не проявляла к Петухову даже намеков на симпатию.

Успокоившись на этот счет, Москвичев решил окончательно и бесповоротно бросить хор. Во вторник он как ни в чем не бывало направился домой, но не тут-то было. Оказалось, что он был не одинок в своем решении, поэтому на лестнице стояла завуч и отправляла всех беглецов в актовый зал.

— Это почему? Запись была добровольная, — воспротивился Женька.

— Добровольно записался — теперь добровольно будешь ходить до конца года, а то много вас тут домой собралось. Если каждый уйдет, в хоре петь будет некому! — заявила завуч, явно попирая Женькину свободу.

Вместе с остальными нерадивыми хористами его препроводили в зал. Стоя плечо к плечу с другими жертвами произвола, Женька нарочно то молчал, то вступал невпопад в надежде, что его выгонят, как непригодного, но напрасно. Нервы у учительницы пения оказались как канаты. Видимо, на своем веку она повидала и не таких «мастеров вокала». Еле-еле дотянув до конца занятия, Женька дал зарок, что больше ноги его не будет на этой каторге.

Но как бы не так. Перед очередным занятием к нему снова подошла Синицына и сладким голоском завела:

— Женечка, ты не мог бы донести до зала мой портфель?

— Щас, нашла лоха. Только шнурки поглажу! — съязвил Женька, не поддаваясь на ее дешевые уловки.

— Ну пожалуйста. Если я тебе хоть чуточку нравлюсь, — проворковала Ленка, беря его под руку.

Однако Женька уже знал ее увертки и был тверд как кремень.