Борис Житков - Что я видел

А потом сказал:

– Пожалуйста.

А мальчик птичку поднял совсем вверх и сказал:

– Ишь, какой! Возьми да сделай.

Тогда я заплакал. А на меня никто не глядел.

Все мальчики кричали и дёргали птичек. И птички махали крылышками.

Мальчики говорили:

– А моя вон как!

– А моя ещё лучше!

– А моя шибче!

Я рассердился, стал махать руками, как птица, и закричал:

– А я ещё бегать могу!

И побежал. А они всё равно не глядели. Я их стал нарочно хлопать руками, когда бегал. Один мальчик сказал:

– Ты что дерёшься?

Я его хотел опять хлопнуть. И вдруг Пётр Викторович меня поймал и говорит:

– На тебе птичку.

А я махал руками и нарочно хлопнул по птичке. Птичка упала на пол, а я убежал и всё махал руками.

И вдруг увидел бабушку. Она с девочками и мальчиками сидела у низенького столика.

Бабушка застучала ножницами по столу и сказала очень громко:

– Алёша, сейчас же ко мне!

Я увидал мальчиков. Они качались на очень больших лошадях. Я убежал туда и схватил одну лошадь за хвост. Она не стала качаться. Мальчик рассердился и крикнул:

– Пусти!

А я не пускал. Тогда он стал слезать. И говорил:

– Ну, погоди! Ну, погоди!

А я со всей силы закрыл глаза и крепко-прекрепко стал держать хвост. Я думал, мальчик начнёт меня тащить или бить, чтоб я пустил.

А меня взяли за плечо. И это бабушка. Она сказала:

– Перестань сейчас же безобразничать!

И за плечо увела меня к столику, где сидели мальчики и девочки.

Посадила на скамеечку и села со мной. А там девочки и мальчики вырезали из бумаги тесёмочки: красные, белые и всякие. А потом из тесёмочек делали коврики и радовались. Я сначала не хотел, а потом тоже стал вырезать тесёмочки. Только очень криво. Бабушка сказала, чтоб я потихонечку. Я стал потихонечку и вырезал одну красную совсем хорошо. Потом ещё зелёную. Тоня всё говорила, а мальчики смеялись, что она непонятно говорит.

Бабушка сказала Тоне, чтоб она потихоньку говорила, а то мы не станем понимать. И пусть скажет как надо. И все её стали передразнивать и смеялись.

Тоня стала понемногу говорить, как будто читает. И тогда мы понимали. И всё ей давали: и ножницы, и бумагу, и бумажные тесёмочки давали, и всё, что она просила.

Потом пришёл Пётр Викторович и говорит:

– Пойдём, Алёша, заводные автомобильчики пускать.

Я сказал:

– Почему заводные?

Он сказал, что их ключиком заводят. И они сами бегают. У них в серединке машинка.

Один мальчик сказал:

– Я тоже хочу.

И мы пошли. А когда Пётр Викторович завёл и пустил, я сказал:

– Я знаю. Это не автомобильчик, а танк.

Он был зелёный. Сверху башня. А из башни выходит пушка. А сбоку у танка ключик. Надо сначала ключиком повертеть, а потом поставить на пол.

И тому мальчику, что с нами пошёл, Пётр Викторович тоже дал танк. Такой же, как мне.

Мы сели на пол и стали пускать танки. Я на его танк, а он на мой: чтоб столкнулись. А они не попадали. И пробегали мимо. Мы их ловили и опять запускали. И потом они попадали. Они как столкнутся, так – трах! И один упадёт. Совсем набок. Лежит и жужжит. Это в нём машинка жужжит. А потом пускали танки вместе. У кого скорей. Только я не мог заводить. И мне другой мальчик заводил.

Потом Пётр Викторович показывал вагончики и паровозики из бумаги. И танки тоже. И аэропланчики. Это мальчики-пионеры наделали. Он пускал аэропланчики, так они через всю комнату перелетали. И даже через тех мальчиков, которые на лошадях качались. Мы потом аэропланчики приносили, и Пётр Викторович опять их запускал.

И он сказал, что всех научит, как такие аэропланчики делать. И мы стали кричать, чтоб сейчас научил. Он сказал, чтоб приходили завтра.

Потом пришла тётя и сказала, что она будет учить, как петь песню. Кто хочет петь, пусть идёт.

Мальчики слезли с лошадей и сказали, что хотят петь.

А я скорей побежал к лошадям.

Я никак не мог влезть, потому что высоко.

Тоня прибежала, и тогда я сел, потому что она меня подняла. На лошади было очень высоко, и я испугался.

А Тоня убежала к бабушке. Я тихонько сидел и всё боялся. И крепко держался руками.

А потом стал болтать ногами. И лошадь стала немножко качаться. А потом немножко больше. Я совсем не стал бояться. И ещё сильнее стал раскачивать.

Лошадь даже вперёд пошла, как у мальчиков. Я стал радоваться и стал кричать:

– Го, го! Но, но!

А потом стал кричать: