Борис Житков - Что я видел

И говорю:

– Ещё!

А дядя говорит:

– Ищи теперь сам.

Мама пришла и закричала:

– Ох, черники-то сколько!

Это я чернику и ел. Она в лесу прямо растёт, и можно рвать, сколько хочешь. Мама тоже на корточки присела и так начала скоро есть, как будто пальчиками клюет. Я тоже захотел так есть и очень много листиков нарвал.

Потом выплёвывал.

А дядя говорит:

– А ты не спеши.

И стал говорить, что я – как корова: с листиками вместе.

А мама вдруг говорит:

– Алёшка, ты не очень, а то животик разболится.

А дядя рассмеялся:

– Что вы, гражданка, это ж наоборот. Это же напротив. Это когда животик разболится, так дают чернику. Её даже в аптеке покупают.

Мама тоже засмеялась и говорит:

– Я забыла. Я сама покупала.

А потом дядя встал и говорит:

– Ну, идёмте, а то мы грибов никогда не найдём.

И говорит маме:

– Вставайте, гражданка.

А мама всё не хотела вставать. Мы с дядей пошли. А потом мама за нами побежала.

И у мамы губы чёрные. Даже синие. Я засмеялся:

– Ха-ха-ха! А у мамы губы какие!

И стал показывать на маму.

А дядя говорит:

– Ты думаешь, у тебя красные? И у тебя чёрные. Потому она и черника.

И мы стали зубы показывать. И у всех чёрные.

А потом пошли берёзы. Из них дрова делают. Берёзы совсем белые, и на них немножко чёрненького. А листики зелёные-зелёные. И стало очень пахнуть.

Мама говорит:

– Как хорошо пахнет!

А дядя вдруг стал и говорит:

– Это где-то горит.

Мама закричала:

– А если пожар?

А дядя сказал:

– Наверное, костёр жгут.

Мама говорит:

– Я боюсь. Идёмте отсюда скорей.

И мама побежала. А дядя всё кричал:

– Ay! Ay! Не бегите!

А мама кричала:

– Скорей! Скорей!

Дядя взял меня на руки и побежал маму догонять.

А мама всё кричала:

– Алёшка! Алёшка! Скорее сюда, сюда!

Я хотел, может быть, заплакать и говорил:

– Почему? Почему?

А потом мы маму догнали.

Тут уже не пахло, а было как в саду. Совсем тихо и берёзы. Дядя меня спустил вниз. И кругом маленькие берёзки.

Я сказал:

– Это детские берёзки?

А дядя говорит:

– Ты, – говорит, – Алёшка, под ноги смотри. Тут грибы должны быть.

А мама села на землю и говорит:

– Ох, устала!

Я думал, что грибы маленькие и кусочками.

А дядя вдруг кричит:

– Что же ты пропускаешь. Вот и гриб.

Совсем нагнулся и сорвал.

А гриб сверху шапочкой, а снизу ножка. Как кругленький столик. Он коричневый. Я думал – кожаный. А дядя говорит: подберёзовик.

Мама вскочила и кричит:

– Что, что, нашли уже?

И стала искать на самой земле. И тоже нашла. А я стал и ногами и руками землю кидать, чтобы скорее найти.

А дядя закричал:

– Ты не ногами – глазами ищи!

Дядя уже много нашёл и всё говорит: подберёзовик, подберёзовик. И мама всё кричала:

– Ах, ещё! Ах, ещё!

А я никак не находил.

Дядя на меня не смотрел, и мама тоже не глядела. Только говорила:

– Вот бабушке привезём.

Я взял и заплакал. А дядя не очень видал, как я плачу, и мама не слыхала. Они всё кричали: вот ещё, вот ещё! Я взял и ещё громче заплакал.

Дядя говорит:

– Ты что? Накололся?

А я сказал:

– Грибы противные.

Дядя говорит:

– Что? Не даются?

Подошёл ко мне, нагнулся и потом пальцем показывает.

– Вот, – говорит, – маленький стоит.

А я всё равно не вижу. И вдруг увидал. Он маленький, как игрушечный. Я подбежал, а там ещё большой стоит. Я скорее сорвал.

А дядя говорит:

– Неси маме скорее.

Я закричал:

– Вот ещё! Вот ещё!

Я со всех ног побежал к маме. Гриб поломался, а я всё равно его принёс. У мамы полный платок был. А дядя в шапку собирал.

Я опять стал искать и нашёл очень красивый, очень красный. Совсем красный, как флаг. И на нём – как белые пуговки. Только не пуговки, а пятнышки.

Я сорвал и побежал к маме и стал кричать:

– Вот какой! Вот какой!

Мама сказала:

– Фу, брось! Гадость какая! – и рукой замахала. – Брось сейчас: это мухомор, от него даже человек умереть может. Он ядовитый.

Я не хотел бросать, потом бросил. И ногой пихнул.

А потом мы дальше пошли, и я тоже грибов нашёл много-много. Прямо сто грибов. А может, не сто. Они жёлтенькие, как лепёшки, а книзу ножка. Мама сказала, что это лисички и что мы их тоже бабушке повезём. Бабушка их всего больше любит. Мы хотели дальше идти. А дядя сказал, что нельзя – тут болото.

Там росли маленькие берёзки на бугорках, а потом трава. Если на эту траву ступить, там мокро. Там грязь, очень глубокая. Дядя сказал, что можно утонуть, и даже лошадь может утонуть. И даже телега может утонуть. А мы пойдём кругом, где сухо. Мы пошли, а я совсем устал и спотыкался. Дядя сказал: