Анатолий Алексин - Узнаёте? Алик Деткин

И я покинул класс… Но не стал гулять по коридору. Нет, я прислонился ухом к замочной скважине и стал слушать. Вот… вот сейчас Витька прочтёт: «Сколько яиц снесёт курица в первый день?» — и весь класс прямо взорвётся от хохота.

Витик-Нытик стал что-то читать по тетрадке; тут я заткнул уши и постоял так минуты две. А когда я вынул пальцы из ушей и снова приставил правое ухо к двери, то услышал добрейший голос Софьи Романовны:

— Пока всё хорошо, Бородкин. Молодец! А как у тебя со второй задачей?

Оказалось, что и со второй задачей у Бородкина всё обстояло вполне благополучно.

Я привык в последнее время к разным чудесам, но тут уж я ничего не мог понять. Как же так? Неужели Витька разгадал мои коварные планы и всё решил сам? Но ведь у него даже нет задачника! А может, он сходил за ним в библиотеку или к кому-нибудь из ребят? Да нет, он строил вчера во дворе вместе со всеми нами ледяную «Шипку».

Мимо прошла нянечка и, покачав головой, сказала:

— Выгнали? Выперли из класса-то? И не стыдно? Эх, увидели бы тебя сейчас твои родители!

Потом она принесла щётку, стала подметать пол и всё никак не могла успокоиться:

— Какие для них условия предоставляют! А они, ироды!..

Я всё продолжал теряться в догадках. И, наверно, совсем бы потерялся, но тут затрезвонил звонок, и школа, которая только что была тихой и будто совсем пустой, вдруг ожила, и зашумела, и запрыгала, и даже запела.

Ребята окружили меня и стали на разные голоса упрекать:

— Это уж слишком, Котелок!

— Подсказывал бы тихонько, а то лезет, как агрессор, вырывает тетрадку!..

— Витька и без тебя всё знал. И вообще надо кончать с подсказками!

— Нет, иногда можно… Но когда товарищ погибает. А тут не было никакой необходимости!

Наташа Мазурина презрительно взглянула на меня. И я прочёл в её глазах знаменитое: «И тебе не совестно?!»

Вышел из класса и Витька. Я сразу подбежал к нему и, забыв даже про оскорбительную записку Нытика, сказал:

— Прости меня, Витя…

Витька, видно, очень обрадовался, что я заговорил с ним.

— За что же прощать? Ты просто сперва перепутал…

— Нет, я не перепутал. Я нарочно послал тебе не те решения.

— Наро-очно? — протянул Витька своим обычным обиженным голосом. Но потом, будто вспомнив что-то важное, спохватился: — Это сперва ты сделал нарочно! А потом ведь ты всё исправил.

— Я исправил?

— Ну да.

— Ничего не понимаю!

— Ты же опустил в почтовый ящик записку. Вот эту. Ты же опустил?..

— Я — записку?!

— Ну да-а…

С этими словами Витька полез в брюки и достал оттуда смятую бумажку. На ней большими печатными буквами было написано: «Вот условия задач, которые нам задали сегодня на дом. Реши сам!»

Дальше шли уже известные мне рассуждения о бассейне, который наполняется тремя трубами, и о путниках, которые вышли навстречу друг другу из пунктов А и Б.

А в самом конце записки стояла подпись: «Сева».

Сева! То есть получается, что это писал я. А я на самом деле этого никогда не писал! В чём же туг дело?

— Я сперва и сам удивился немного, — сказал Нытик. — «Почему, думаю, Котелок стал писать печатными буквами?» Но потом вспомнил, что ты уже писал мне однажды такими же точно буквами.

— Я?! Когда? Это ты мне писал печатными буквами, а не я тебе.

— Нет, ты мне! Ты-ты! Ты-ы-ы! — как-то очень решительно и обиженно заныл вдруг Витька. — Я ведь ту записку тоже храню!

Он помчался в класс и прибежал оттуда через минуту, победно размахивая белым листком.

Мы оба склонились над этим листком и прочитали вслух:

— «Дорогой Витя! Я ничего не могу объяснить тебе подробно, но только знай: я расторгаю наш „священный договор“! Теперь я буду готовить письменные уроки сам. Каждый день сам! И ты делай сам. Это необходимо! Ни о чём меня не спрашивай. Я тебе сейчас ничего не могу объяснить. И вообще не разговаривай со мной целых пятнадцать дней с момента получения этого письма. Если только заговоришь, нам обоим плохо придётся. Потом всё объясню. И почему пишу печатными буквами, тоже объясню! Твой верный друг Сева».

— Но ведь я получил точно такую же записку! — воскликнул я.

— От кого?

— От тебя! Не притворяйся! Ты же писал?

— Не ври-и. Я ничего не писал…

— И я ничего не писал.

— Значит, кто-то… — таинственно прошептал Витька.

— …прислал нам с тобой одну и ту же записку, но только подписал её разными именами! — закончил я.

— Покажи свою, — всё ещё не веря мне, потребовал Витька.

— Я разорвал её.

— Ах, разорва-ал?..