Тамара Крюкова - Повторение пройденного

— А вот и гвоздь программы! Сейчас эта псина заработает нам обед, — обрадовался Антон.

— Интересно, как? — скептически усмехнулась Настя.

— Увидишь. Дай-ка бумагу и фломастер.

Настя вырвала из тетрадки листок, а Антон вывел на нём печатными буквами: «Подайте на корм животным».

— Ну как тебе? — спросил он в ожидании похвалы.

— По-моему, бред. Это чужая собака. Сейчас она тяпнет тебя за ногу и будет права. Пошутил и хватит.

— Я ещё даже не начал. Учись, пока я живой!

— Нет уж, это без меня, — помотала головой Настя и нарочито отошла в сторону.

Антон приблизился к собаке. Пёс склонил голову на бок, с интересом посмотрел на мальчишку и вильнул хвостом. Ожидание ему порядком наскучило, и он был не прочь пообщаться. Антон опустился на корточки, погладил собаку по загривку и заговорщически подмигнул:

— Ну что, друг, поработаем на пару?

Пёс отчаянно закрутил хвостом, как будто принимая правила игры.

Антон положил перед собой бейсболку, взял в руки объявление и жалобно запричитал:

— Извините, что я к вам обращаюсь. Подайте на корм собаке. У неё щенки. Десять штук. Кормить нечем. Помогите, кто чем может.

Подле остановилась высокая толстуха. Сердце Антона радостно подпрыгнуло. Его план приносил плоды. Он уже предвкушал, как сердобольная тётенька вытащит кошелёк, но она укоризненно произнесла:

— Как не стыдно! И кто же тебя учит попрошайничать?

К ней присоединилась сморщенная старушка с клюкой.

— А ещё, небось, пионер. Куда только родители смотрят.

Пьеса разворачивалась явно не по задуманному сценарию, но новоявленный нищий не думал отступать, тем более зрителей прибавилось. Среди них должна была найтись хотя бы одна добрая душа.

Видя, что кормящая собака народ не впечатлила, Антон сменил пластинку и жалостливо захныкал:

— Родители пьяницы. В доме есть нечего.

При виде него прослезились бы даже режиссёры мыльных опер, но здесь народ оказался более закалённым.

Какой-то незнакомый пацанёнок смерил Антона взглядом и ехидно заметил:

— Ништяк. Родители пьяницы, а сам весь в фирме. Джинсы-то не индийские.

— Да ещё в кроссовках, — подхватил его ДРУГ.

Антон поздно осознал, какой обидный промах он допустил. Вид у него, в самом деле, был далеко не нищенский. Нужно было как-то выкручиваться, и он брякнул первое, что пришло в голову:

— Всё куплено в секонд хэнде.

— Где, где? — заинтересовался первый парнишка.

— В секонд хэнде, где поношенные вещи продают, — пояснил Антон.

— Значит, в комиссионке прикупаться у тебя деньги есть, а на хлеб не хватает? — съязвила толстуха, а старушка с осуждением покачала головой:

— Я старая и то подаяние не попрошу. А ты с мальства по кривой дорожке пошёл. Что же дальше будет?

Всё это время пёс внимательно следил за развитием событий. Он явно не понимал, зачем собрались эти люди. Чтобы привлечь к себе внимание, он звонко тявкнул. Стоящая рядом мамаша с мальчуганом лет четырёх назидательно сказала сынишке:

— Видишь, какой плохой мальчик, даже собачке за него стыдно.

— Надо в школу сообщить. Пропесочат его в пионерской организации, — выступил с инициативой мужчина в очках.

Настя стояла и наблюдала за этой сценой со стороны. Ей было так стыдно, что она готова была провалиться сквозь землю. Ну почему Антон не мог вести себя, как все нормальные люди! Вечно он со своими дурацкими затеями! Ей хотелось прекратить этот балаган, но она не знала как.

В это время из универсама вышел пожилой, седовласый мужчина с авоськой.

Пёс радостно взвизгнул и, потеряв к происходящему всякий интерес, бросился к нему, но его не пустил поводок. Подойдя к толпе, старик поинтересовался:

— Что случилось?

— Видали субчика? Милостыню просит, — ответили из толпы.

Седовласый скользнул по Антону безразличным взглядом, протиснулся к собаке и отвязал поводок. Пёс, радостно повизгивая, заплясал возле хозяина.

— Так это ваша собака? — поинтересовалась толстуха.

— Да. А что?

— А он говорил, его. Плохой мальчик, — наябедничал четырёх летний мальчуган.

— Ты что же это, хотел мою собаку украсть? — возмутился седовласый и крепко ухватил Антона за руку.

Провал на поприще нищенства был полным и безоговорочным. Антон понял, что пора уносить ноги. Он попытался высвободиться, но тщетно. Хватка у старичка оказалась железной.

— Господа, я пошутил, — примирительно произнёс Антон, но его реплика только подлила масла в огонь.

— Какие мы тебе господа! — сердито сказала толстуха.