Георгий Соколов: У юнги тоже сердце моряка

- Почему не стреляете, Терещенко? - крикнул Дубровин, видя, что комендор стоит, склонившись над пушкой.

Терещенко, не сказав командиру, что ранен, ответил:

- Осколок повредил орудие. Сейчас исправлю.

Он с трудом преодолевал слабость. Было бы орудие исправно, он бы доверил его матросу Зинину. Но сейчас необходимо устранить повреждение, а матрос Зинин не сможет этого сделать. «Только бы хватило сил», - думал Терещенко. И сил хватило - он исправил орудие.

Вражеский снаряд разорвался около кормы. Упал комендор кормовой пушки Морозов.

Второй снаряд разбил радиорубку. Радист выполз оттуда и бросился к мостику.

- Рубку разбило. Связь потеряна! - доложил он.

- Становитесь к кормовой пушке, - распорядился Дубровин.

Радист подбежал к пушке и стал наводить её на цель.

Парторг Давыдов высунулся из люка и крикнул Дубровину:

- Пробит борт! Вода поступает в моторное отделение!

- Большая пробоина?

- Порядочная.

- Попытайтесь заделать.

- Есть заделать!

Давыдов и командир отделения мотористов начали заделывать пробоину. Работали в помещении, насыщенном отработанными газами. Задыхались, падали, но снова поднимались и продолжали работу.

- Будем считать это партийным поручением, - тяжело дыша и кашляя, проговорил Давыдов. - Выполним его - корабль спасём… От нас зависит судьба людей.

Катер маневрировал около берега, поддерживая десантников огнём своих пушек и пулемётов.

От взрывов поднимались фонтаны. «Пора поворачивать», - подумал Дубровин и подозвал матроса:

- Узнайте, заделана ли…

Он не успел договорить, как около правого борта разорвался снаряд. Дубровин почувствовал острую боль в плече и боку. Он схватился за поручни мостика, подумав: «Не вовремя ранило». Его пальцы разжались, и он бы упал, но его подхватил боцман.

- Выводи корабль! - крикнул боцман рулевому, держа на руках командира.

- Рулевое управление не действует!

- Исправить!

Боцман отнёс командира в каюту, осторожно раздел, перебинтовал, Дубровин открыл глаза.

- Командуй, боцман, - прошептал он. - Спасай корабль…

Он хотел ещё что-то сказать, но снова потерял сознание.

Боцман подозвал матроса, поручил ему быть при командире, а сам побежал наверх.

- Что с командиром? - тревожно спросил комендор Терещенко.

- Жив, - глухо ответил боцман. - Но раны тяжёлые. Сознания лишился.

Он поднялся на мостик, сжал свои могучие кулаки и погрозил в сторону противника:

- Ужо мы тебе за всё отплатим…

На берегу разорвался снаряд, корабль осветило, и боцман заметил, что лицо рулевого сморщилось, словно от боли.

- Ты ранен? - крикнул боцман, - Нет? Вот и хорошо… Не унывай, не пропадём!

- Командира жаль. Не сумел я заслонить его…

Боцман ответил:

- Вот ты какой… Говори, как там рулевое управление?

- Я уже всё исправил.

«Может, команде на берег сойти? И раненых вынести?» - подумал боцман, но тут же отогнал эту мысль. Ведь на рассвете гитлеровцы сожгут покинутый корабль. Нет, настоящий моряк борется до конца за жизнь корабля.

- Разворачивай и выходи из зоны обстрела! - приказал боцман рулевому.

- Моторы работают с перебоями, в пробоины поступает вода, - сообщил рулевой. - Может, у берега курсировать, пока пластыри прикладывают?

- Выполняй моё приказание, Сухов.

- Есть!..

И вдруг заглох мотор. Боцман бросился к мотористам.

- В чём дело?

- Осколок… Попытаемся завести. Но вряд ли удастся, - сказал моторист и провёл рукой по лицу, растирая масло и кровь.

Боцман шагал по палубе, раздумывая, как быть. «Надо с парторгом посоветоваться», - решил он и открыл люк от помещения, где работали механик и командир отделения мотористов. Его обдало тяжёлым запахом отработанных газов.

Боцман крикнул:

- Давыдов! Выйди-ка на минутку!

Никто не откликнулся. «Уж не задохнулись ли они там?» -с тревогой подумал боцман и быстро вошёл в помещение.Борт был заделан, вода чуть просачивалась. А на полу без сознания лежали парторг и моторист. Боцман наклонился над ними, крикнул:

- Братки! Братки! Да что с вами, друзья? Сейчас вынесем вас отсюда!..

Боцман позвал матроса, и они вдвоём вынесли на палубу парторга и моториста.

Катер беспомощно качался на волнах. Взрывы вражеских мин и снарядов не утихали.

«Видно, придётся покинуть катер», - подумал боцман. Он спустился в каюту командира. За ним вошёл радист с электрическим фонариком. Он тревожно спросил: