Юлия Кузнецова - Первая работа

Оно хотело, чтобы я ударила шестилетнюю девочку. Оно махало у меня перед глазами плащом тореадора, muleta – той самой красной тканью, которой поводят перед быком, прежде чем воткнуть ему в бок острую саблю с загнутым концом.

У меня и правда закололо в боку, будто я пробежала пятьдесят кругов на физре. Я прижала к боку ладонь, сползла со стула на пол.

Мерзкие якобинцы! Если бы не они, я бы дожимала сейчас последние минуты своего часа, предвкушая, как схвачу деньги со столика и сбегу из этого ужасного дома.

Пылесос смолк. Послышались шаги Розы Васильевны.

Они удалялись.

Я сидела на полу и слушала тишину. Она гудела, как батареи в октябре, в которых скоро зажурчит вода. Мама утверждала, что они не могут гудеть, но я всегда слышала этот журчащий звук.

Меня мутило так, будто в желудок закачали литр сгущенки. Жить со сгущенковым чудовищем в животе было невыносимо.

– Дана… Дан… Прости, что накричала.

Край покрывала приподнялся. Сначала я увидела колено – Дана сидела, подогнув ноги под себя, – и потом ее круглое личико, на котором отражалось изумление.

– Ты передо мной извиняешься? По-настоящему? По-взрослому?

– А как еще бывает? – горько хмыкнула я.

– Не знаю, – сказала Дана, – передо мной взрослые никогда не извинялись.

«Наверное, никто на нее никогда и не кричал», – подумала я и поежилась.

– Ты на меня кричала, – в такт моим мыслям напомнила Дана.

– Прости.

– Ладно, – она скорчила гримаску и царственно кивнула: – Так и быть.

Ее кивок меня снова разозлил.

– А ты правда не помнила слово «красный»? – не удержалась я.

Дана пожала плечами и опустила полог.

– Почему ты не хочешь со мной заниматься? – с тоской спросила я.

– Потому что с тобой иногда скучно, – ответила она, чем-то зашуршав.

– Иногда? – ухватилась я за эту мысль. – А в другие разы?

– В другие разы тебя нет.

Я фыркнула. Представила себе, как встаю на уроке и говорю историчке: «Понимаете, Елизавета Ильинична, мне на уроке иногда скучно. А иногда – нет. Потому что иногда – вас нет». Она, наверное, меня указкой насквозь проткнет.

Дана выглянула из убежища.

– Я смешно сказала? – самодовольно улыбаясь, спросила она.

– Слушай, Данка, – оживилась я, – а если я больше не приду? Обрадуешься?

– А так можно? – быстро спросила она.

Я снова фыркнула. Все представляла себя в роли Данки, а на моем месте – историчку.

– Тебя так от меня тошнит?

– Нет… – протянула она. – Я просто не хочу. Мне скучно. И у меня мало свободного времени. У меня совсем нет свободного времени.

Дана заговорила другим тоном. Интонации напоминали кого-то взрослого.

– Вот, – продолжала она, протягивая мне книжку с Колобком на обложке, – посмотри в мое расписание!

Нет, ты посмотри! Не отворачивайся!

Я и не думала отворачиваться. Наоборот, с интересом следила за Данкой. Она изображала кого-то, как в театре.

– Вот, у меня в пять встреча. В шесть встреча. В семь деловой ужин. Хорошо, что в том же ресторане… А в восемь у меня…

– Тоже встреча, – подсказала я, – с президентом.

– Да, – обрадовалась Дана, – с президентом нашей компании! А завтра мне вылетать в Сочи. Так что мне с тобой играть некогда. Поиграй с Розочкой. Все, целую. Дверь за собой закрой.

Дана опустила полог. Снова повисла тишина. Я неожиданно спросила тонким голосом:

– А в Испанию когда поедем?

– Летом, – строго ответила Дана. – На зимние праздники я договорилась с коллегами по работе. Мы на лыжах едем кататься, в горы. А летом я сниму для вас с Розой дом.

А сейчас я еду с подругами. Они красивые, умные и взрослые.

«Это отсебятина, – подумалось мне. – Я Ирэну никогда не видела, но ни один нормальный взрослый так ребенку не скажет».

– Ну и не надо, – ответила я все тем же тонким голосом. – У меня свои подруги есть, я с ними буду играть.

– Нету! Нет у меня своих подруг! – воскликнула Дана своим собственным голосом.

«Ого! – удивилась я. – Так она понимает, что мы валяем дурака?»

– Как же нету? – спросила я тоже обычным тоном. – Наверняка есть. В садике…

– Я не хожу в садик!

– В парке.

– Мы одни гуляем!

– К тебе что, никого не подпускают? – удивилась я.

– Роза говорит, они там все на детской площадке не-бла-го-на-деж-ные!

– А я? – со смехом спросила я. – Я благонадежная?

– Конечно, – уверенно кивнула Дана.

Она устала сидеть, поэтому улеглась на живот и подперла подбородок кулаком. Ноги ее по-прежнему оставались под кроватью, из-под которой она высовывалась, как сфинкс. Из-за двери пополз запах кофе. Роза Васильевна решила сделать в работе перерыв. Но я не завидовала. То, что происходило здесь, в комнате, похожей на яркую коробку конфет, было так интересно! Почему к Дане никого не пускают? Может, Ирэна – шпионка? Мама, правда, говорила, что она толстенькая, но, может, это образ для прикрытия?