Игорь Менщиков: Политические деятели викторианской Англии

Политическая традиция Англии требует отношения к государственной деятельности как к своего рода хобби. Парламент — тот же клуб, любят повторять британцы. Не следует слишком серьёзно воспринимать политические победы или поражения. Известный викторианский писатель Энтони Троллоп описывает в одном из своих романов («Барчестерские башни»), как некий граф N, премьер-министр, узнает о поражении своей партии на выборах. Зевая, он вызывает своего секретаря и просит передать своему преемнику поклон и важные государственные бумаги, в том числе с назначениями, хотя формально он ещё мог их подписать. Лишь с принятием в 1870-е годы закона о гражданской государственной службе положение стало меняться, да и то уже в XX веке.

В отличие от многих других европейских стран, в Британии в XIX веке политическая должность не обогащала её обладателя. Скорее наоборот, требовала от него изрядных финансовых затрат. Поэтому почти все государственные деятели были людьми весьма состоятельными и обогатиться за счет казны не хотели. Они использовали личных секретарей, устраивали совещания и даже офисы у себя дома. Это кодекс чести джентльмена. Да и парламентский и журналистский контроль в то время мешал этому. Дизраэли, один из немногих премьеров, не имевших большого состояния, даже не подумал пуститься в личные спекуляции, когда покупал акции Суэцкого канала для Британии, хотя увеличить состояние на биржевой игре через подставных лиц было бы так просто. Этим часто промышляли европейские и американские политики.

В описываемое время в Англии практически не было бюрократии. Государственные решения проводились через немногочисленных парламентских и судейских клерков. Даже премьер-министры имели ограниченный штат сотрудников. Чаще всего они использовали своих собственных секретарей и слуг. Дизраэли неоднократно жаловался леди Брэдфорд, что он сам расшифровывает все секретные правительственные телеграммы то в поезде, то у себя в поместье.

Транспортных средств также за счет казны не полагалось. Самое большее, что мог сделать тот же Дизраэли во время очередного приступа подагры в здании парламента, так это послать полисмена за наёмным кэбом. Отдельные вагоны можно было заказать только за свой счет.

Государственная резиденция на Даунинг-стрит, 10 состояла из официальной и личной частей. Содержание и обслуживание последней ложились на плечи самого премьер-министра. С 1812 года премьер-министры там почти не жили, а только проводили заседания кабинета. Многие, впрочем, и кабинет собирали у себя дома, как, например, герцог Веллингтон, или в министерстве иностранных дел, как лорд Солсбери. В 1830-е годы вообще обсуждался вопрос о сносе зданий на Даунинг-стрит, поскольку поблизости находились распивочные и дома терпимости. Предполагалось реконструировать весь район. Однако злачные места закрыли, у входа на Даунинг-стрит поставили полисмена, и все осталось по-прежнему.

В 1870-е годы в дом номер 10 переехал премьер-министр Дизраэли.

Поскольку после смерти жены у него не было лондонского дома, он решил возродить традиции и жить в официальной резиденции, на тот момент нашел её довольно запущенной. Дизраэли пришлось за свой счет покупать мебель и реконструировать жилые помещения. За установку ванной с горячей и холодной водой он заплатил большую по тем временам сумму — 150 фунтов и 3 шиллинга. Уступая место Гладстону, Дизраэли оставил и мебель, потребовав заплатить за неё. Гладстон потратил немало денег — полторы тысячи фунтов — на реорганизацию и меблировку дома. В 1894 году он провёл сюда телефон и электричество. Его оппонент, лорд Солсбери, не любил особняк на Даунинг-стрит, 10, а зал заседаний кабинета называл «тесной закрытой комнатой». Коллег по кабинету Солсбери чаще всего приглашал в министерство иностранных дел, которое он по совместительству возглавлял, или к себе домой, на Арлингтон-стрит, а официальную резиденцию отдал своему племяннику и помощнику (и будущему преемнику на посту премьер-министра) Артуру Бальфуру.

В заключение несколько слов о титулах и именах, поскольку одно и то же лицо может фигурировать под разными именами. Баронеты могут избираться в палату общин и перед их именем (но не перед фамилией!) ставится слово «сэр». К примеру, сэр Роберт Пиль. Члены палаты лордов, титулованная знать, упоминаются всегда по титулу и крайне редко по фамилии. Например, лорд Солсбери — это титул, Роберт Сесил — имя и фамилия. Старшие сыновья лордов и все сыновья герцогов из учтивости называются лордами, при этом титул ставится перед именем — лорд Джон Рассел, однако членами палаты лордов они не являются и могут вплоть до того, как унаследуют титул, избираться в палату общин. Так, например, 14-й граф Дерби до унаследования им от отца этого титула в 1851 году фигурировал как лорд Стенли, также как и впоследствии его сын, 15-й граф Дерби, известный политик второй половины XIX века. Наконец, пэры Шотландии и Ирландии, если они не имели британского пэрства, за небольшим исключением не входили в палату лордов, могли быть избранными в палату общин и назывались по титулу — Генри Темпл, лорд Палмерстон.