Игорь Менщиков: Политические деятели викторианской Англии

В XIX веке Британская империя достигла не только своей вершины в экспансии. В это время в целом завершили своё формирование институты парламентской монархии, действующие и поныне. Окончательно определилось место кабинета министров в системе власти и место премьерминистра в кабинете. Из «первого среди равных» он превратился в фигуру, чьи полномочия мало чем ограничены.

Почти все политики той эпохи были прекрасными ораторами и полемистами. Речи Каннинга, Дизраэли, Гладстона, Палмерстона считались классическими и являлись образцом для подражания. Длились они несколько часов и пользоваться написанным текстом было недопустимо. Не случайно же Томас Маколей, историк и политик, назвал систему управления в Англии в XIX веке «government by speaking», то есть правление через говорение.

Наконец, в XIX веке завершилось формирование политических партий и современной двухпартийной системы. Возникновение партий в Англии относится к эпохе Реставрации и к концу XVII века. Названия «тори» и «виги» были презрительными кличками для политических противников. Тори в то время партизаны-разбойники в Ирландии, католики по исповеданию. Виги — скотокрады в пресвитерианской Шотландии. Словом, и те, и другие — бандиты. Первые — сторонники сильной власти и династии Стюартов с их прокатолическими симпатиями, вторые — приверженцы парламента, протестантской церкви, причём в её радикальном, пуританском варианте. В яркое и насыщенное событиями правление бесцветной королевы Анны (1702–1714) борьба между партиями носила действительно политический, парламентский характер. Однако обе партии думали о последствиях. Анна была бездетной и вопрос о её наследнике имел решающее значение. Тори в массе своей выступали за передачу трона сводному брату королевы, так называемому претенденту, католику по исповеданию и стороннику абсолютной монархии по убеждениям. Это означало бы ликвидацию основных завоеваний Славной революции 1688 года, обострение борьбы между королём и парламентом и перспективу новой смуты и гражданской войны. Виги поддерживали кандидатуру правителя курфюршества (княжества в Германии) Ганновер Георга. Он был правнуком короля Якова I (1603 — 1625), имел сомнительную репутацию, не обладал особыми знаниями или умом и совершенно не говорил по-английски. Зато он был протестантом и его кандидатура была официально закреплена в законе о престолонаследии. После его воцарения в 1714 году многие тори (в их числе даже такой умный и образованный человек, как Генри Сент-Джон, виконт Болингброк) оказались замешаны в заговорах с целью возвращения династии Стюартов. Поэтому они оказались как бы выброшенными из официальной политической борьбы на основании закона о присяге и были оппозицией его величеству, а не оппозицией его величества, как это стало позже. Во всяком случае, для великого английского писателя XVIII века Генри Филдинга понятия «тори» и «сторонник Стюартов» практически синонимичны. Положение изменилось лишь во второй половине XVIII века, после воцарения Георга III. Наследник имени и прав Стюартов так называемый «молодой претендент» умирал в Италии от алкоголизма и уже не воспринимался всерьёз. Термин «тори» прилип к партии «друзей короля» Георга III с его склонностью к авторитаризму. Виги же отстаивали систему правления, сложившуюся при Георге I и Георге II.

Однако и в это время тори и виги не были партиями в современном смысле. Выдающийся британский историк Роберт Блейк в своём капитальном труде по истории консервативной партии называет их политическими кланами или кликами. Дизраэли в письме к своему другу и известному писателю лорду Литтону писал, что и тори, и виги были скорее семьями, кланами, чем партиями в полном смысле этого слова. Партийная принадлежность определялась родственными связями и нередко передавалась по наследству. Кстати, отчасти это сохранилось и в XIX веке. Наследники вигских фамилий Кавендишей (герцоги Девонширские), Расселов (герцоги Бедфордские) сохранили эту же политическую ориентацию, а скажем Говарды (герцоги Нофолкские) поддерживали тори. Британская аристократия через систему «гнилых» или «карманных» местечек контролировала выборы в нижнюю палату, а значит, и саму эту палату. Кроме того, через прямой или косвенный подкуп можно было проконтролировать практически любого члена парламента. Сэр Роберт Уолпол, бывший премьерминистром практически 20 лет и активно использовавший оба варианта, говорил, что каждый из депутатов имеет свою цену. Как отмечает известный исследователь британской истории профессор Галина Сергеевна Остапенко в своей статье «Наследники королевы Виктории и первые британские монархи XX в.: Эдуард VII и Георг V. Конституционные полномочия и реальные права монархов в XX в.» [10] Остапенко Г. С. Британская монархия от королевы Виктории до Елизаветы II. М., 2006. , в XVIII веке монарху приходилось иметь дело с отдельными аристократами, возглавлявшими плохо организованные и постоянно менявшиеся по своему составу фракции тори и вигов. Виги с изумительной дисциплиной подчинялись воле руководящего ядра, представленного родами Бентинков, Мэннерсов, Кэмпбеллов и Кавендишей, Фицроев и Ленноксов, Расселлов и Гренвиллей, т. е. теми родами, чье сопротивление Стюартам, чья роль в Революции, чья энергичная поддержка Ганноверскому дому обусловили обретение ими влияния и власти.