Игорь Менщиков - Политические деятели викторианской Англии

Однако уже в декабре 1868 года королева была вынуждена принять его отставку и признать правительство лорда Гладстона. Он произвел на неё положительное впечатление, но все-таки проигрывал в сравнении с Дизраэли. С королевой Гладстон общался долго, сообщая ей все в мельчайших подробностях. Такие беседы утомляли королеву. Гладстон считал, что нельзя полагаться на проницательность Виктории и всегда обставлял свои доклады множеством подробностей. В итоге их отношения сводились к сухому деловому общению и никогда не несли в себе те теплые личностные черты, что были присущи беседам королевы с Дизраэли.

Став премьер-министром, Гладстон поставил перед собой непосильную задачу: решить так называемый вопрос о «королевских привилегиях и прерогативах», то есть вопрос о том, как вести дела с королевой, если она наотрез отказывается появляться на публике и выступать перед общественными организациями. Именно решение этой проблемы могло обеспечить ему надлежащий статус в будущем. Однако вплоть до своей отставки 17 февраля 1874 года он так и не смог достигнуть компромисса с королевой по этому вопросу.

Закрытая жизнь королевы в 1860-х годах привела к тому, что в обществе распространились многочисленные слух о ее жизни. Одним из самых опасных и противоречивых был слухи о появлении в жизни Виктории некоего фаворита. Этим фаворитом был шотландский слуга королевы Джон Браун. Он появился при дворе еще при жизни Альберта и уже тогда пользовался расположением королевской четы. После смерти принца-консорта он еще больше сблизился с королевой. Был ли он ее любовником или просто особо приближенным слугой, установить невозможно. Однако со временем Браун настолько распоясался и набрался наглости, что стал вызывающе себя вести не только по отношению к другим слугам, но даже к королевской семье и посещавшим королеву министрам.

Редкие моменты появления королевы на публике во время проведения различных мероприятий были скорее исключением, чем правилом. Так в феврале 1870 года она вновь отказалась от присутствия на открытии работы парламента. Буквально в этом же месяце принц Уэльский оказался замешанным в бракоразводном процессе одной весьма известной дамы, которая заявила о своей близости с ним своему мужу. Все это негативно влияло на имидж королевы и ее окружения, и хотя все подозрения на этот счет были отметены и дело было закрыто, осадок от этого процесса остался.

В 1872 году молодой ирландец Артур О’Коннор попытался совершить покушение на королеву. Однако слуга Джон Браун опрокинул его на землю прежде чем королева успела что-либо понять. Королева, несмотря на то, что суд хотел приговорить О’Коннора к смертной казни, попросила для него каторгу. Джона Брауна за этот поступок наградили золотой медалью за храбрость. Это покушение было уже пятым за время правления королевы. Данное событие широко обсуждалось в прессе и в английском обществе. Оно заметно подняло популярность Виктории.

Помочь преодолеть депрессию королевы старался ее личный секретарь Генри Понсонби. Ловко используя свои знания характера королевы, он всеми силами пытался сгладить те противоречия, что складывались между ней и ее двором и правительством.

24 мая 1874 года королева отметила очередной юбилей — ей исполнилось 55 лет. В этом же году в феврале на выборах победил ее друг Бенджамин Дизраэли. Именно с этого времени Виктория постепенно превращается из затворницы в символ нации. Благодаря тому, что Виктория, несмотря на критику в свой адрес со стороны общественности по поводу отказа исполнять свои обязанности, не оставалась без поддержки своих родственников и двора, она постепенно преодолела депрессию, переживаемую с момента смерти принца Альберта.

Хитрость и лесть Дизраэли по отношению к Виктории действовали на королеву куда лучше, чем холодное, несколько даже высокомерное и сухое общение с ней Гладстона. Если последний при аудиенциях с ней вел себя так, что королева ясно чувствовала себя не у дел, его чересчур обстоятельные доклады наводили на мысль о том, что он считает ее несведущей в каких-то вопросах. Дизраэли же всегда искусно умел показать, что королева на самом деле стоит в центре всего, что от нее многое зависит, а ее мнение значимо для премьер-министра.

Однако несмотря на всю свою лесть и убедительный тон, Дизраэли далеко не всегда удавалось добиться от нее уступок. Часто он вынужден был соглашаться с королевой и подчиняться ее решениям. Так произошло, например, при обсуждении законопроекта об отправлении общественных культов. Дизраэли сделал все возможное, чтобы отложить обсуждение законопроекта в парламенте, а королева настояла на том, что его нужно срочно принимать, чтобы хоть как-то ограничить внедрение папистской практики в деятельность англиканской церкви. Она также одержала верх в споре с Дизраэли по поводу закона о королевских титулах, который давал королеве реальную возможность называть себя императрицей Индии, несмотря на крайне неблагоприятную политическую ситуацию в мире.