Н. Кальма - Черная Салли

— Куда они девали капитана? Говори скорей! Глухой скривил лицо и покачал головой:

— Никуда не девались. Там лежат. Рядышком. Двое.

— Господи, он ничего не понимает! — застонала жена капитана. — Как мне ему объяснить?…

В этот момент взгляд ее упал на Джен. Негритянка сидела на полу и продолжала бессмысленно смотреть на глухого. Тогда, забывая на мгновение о своем собственном горе, жена капитана взяла у Наполеона спящего ребенка и положила его на руки Джен. Та перевела глаза на дочку и вдруг отчаянно зарыдала.

— Плачь, милочка, плачь. Слезы тебя облегчат, — сказала ей Мэри Браун.

У нее самой не было слез, только сухой комок застрял в горле. Она тронула Наполеона за рукав:

— Капитан серьезно ранен?

Но глухой не понимал, чего от него хотят. Глаза его слипались, голова валилась на стол: он хотел спать.

Мэри Браун закричала ему в самое ухо:

— Наполеон, не спи, нельзя спать в такую минуту! Скажи еще что-нибудь, Наполеон!

Негр с трудом очнулся.

Из его отрывистых, бессвязных фраз можно было понять только, что в Ферри явились солдаты, что все, кроме капитана и Джима, погибли, а ему с девочкой удалось спрятаться за пожарной машиной в сарае. Когда солдаты ушли из арсенала, он выбрался на улицу и пытался пройти через мост в горы. Но у самого моста его остановил офицер и уже совсем было арестовал их, как вдруг появился кузнец из Ферри. Этот кузнец прежде сидел у них в караулке, но потом капитан приказал его выпустить, потому что кузнеца взяли по ошибке. Кажется, потом его арестовали солдаты, но, видно, ему удалось освободиться. Кузнец тотчас же узнал Наполеона, смекнул, в чем дело, и сказал офицеру:

— Сэр, это мой негр. Он со своей девчонкой работает у меня в кузне подмастерьем. Огонь мехами раздувает. И кузнец принялся кричать на Наполеона:

— Ах ты, черный лентяй! Глухая скотина! Чего ты пялишь на его милость глаза? Беги сейчас же на тот берег к Большой Запруде. Скажи, чтоб они скорей везли мне плуг для починки. Живо, а то я тебя подкую вместе с твоей девчонкой!

Наполеон расслышал и не заставил себя долго просить. В три минуты он вместе с Салли был уже на другом берегу, у подножия Мэрилендских гор. Он взял Салли за руку, и они что было силы побежали по направлению к Кеннеди-Фарм. Но бежать по дороге, пока еще не стемнело, было опасно, и негр решил дождаться темноты. Едва успели они с девочкой свернуть с проселка и спрятаться в кустах, как Салли услышала лошадиный топот и приближающиеся голоса. Ехал большой отряд синих. Солдаты сопровождали повозку, запряженную парой лошадей. Негр и девочка видели сквозь кусты болтающих и смеющихся конвойных.

Вдруг Салли, у которой было острое зрение, вскрикнула:

— Папа!

Наполеон рукой закрыл ей рот. Девочка дрожала, как в лихорадке. На повозке, которую конвоировали солдаты, она увидела связанного отца. Голова Джима Бэнбоу была опущена, рубашка лохмотьями свисала с обнаженных плеч. Рядом с ним на носилках лежал капитан Джон Браун с залитым кровью лицом и растрепанной бородой. Солдаты услыхали крик девочки.

— Это ты крикнул, Моди? — спросил один другого.

— Нет, я не кричал. Мне показалось, что это Стивене зовет.

Они стали окликать третьего, спрашивая его, не он ли кричал. Но Стивене отвечал, что он и не думал их звать.

— Гм… что-то подозрительно… Давайте, ребята, пошарим в кустах, — предложил тот, кого, звали Моди.

Трое солдат спешились и направились к окаймляющим дорогу зарослям шиповника. Именно за этими зарослями скрывались беглецы. Негр и девочка не смели дышать. Им казалось, что даже биение их сердец может их выдать.

Солдаты, ворча на колючки, продирались сквозь кусты. Еще минута — и убежище будет открыто. Моди наступил сапогом на край платья Салли, В это мгновение Стивене громко выругался.

— Будь я проклят, если сделаю еще хоть один шаг! — сказал он свирепо. — Да и вам не советую, ребята. Охота подставлять себя под пулю какого-нибудь чертова аболициониста! Нет, пусть кто хочет лезет в эту чащу, мне это не по вкусу. Да и лейтенант приказал доставить арестованных как можно скорее в Чарльстоун; значит, нечего здесь копаться!

Моди и другой солдат тоже чувствовали себя не совсем уютно в темных зарослях. Все трое выбрались на дорогу, сели на лошадей и ускакали.

Все время, пока шли эти переговоры, негр и девочка переходили от надежды к отчаянию и обратно. Если бы солдаты нашли беглецов, ничто не могло бы их спасти. Поэтому, едва только скрылись из виду синие, Наполеон схватил Салли и снова пустился в путь. Но теперь он избегал выходить на дорогу и пробирался по узкой горной тропе, шедшей над проселком. Колючие ветви шиповника били путников по лицу, они были голодны и измучены всем пережитым. Становилось темно, раза два они теряли дорогу. Салли то шла рядом с негром, то, когда ей становилось очень тяжело, протягивала молча руки, и глухой сажал ее к себе на плечи. Девочка не плакала и не жаловалась на усталость. Перед ее глазами неотступно стояло страшное видение связанного отца и лежащего на носилках капитана.