Н. Кальма - Черная Салли

Было душно, тяжелый, теплый воздух не шевелился. В темноте смутно белели стволы эвкалиптов. Тетка Харри шла большими шагами. Салли видела, что они идут к пустырю. Наконец показался табачный амбар, около которого она сидела днем.

Тетка Харри тронула какую-то доску в стене амбара. Доска легко отогнулась, и обнаружилось отверстие, достаточное для того, чтобы пролезть даже взрослому человеку.

— Тсс… Я полезу вперед, а ты держись за меня, — шепнула тетка Харри и, вздернув юбку, пролезла в амбар. За ней проскользнула и Салли.

В амбаре было прохладно, пахло мышами. Салли натыкалась на какие-то повозки, ящики, кадки…

— О-оставайся здесь… — У тетки Харри стучали от страха зубы. — Я пойду посмотрю, спят ли ирландцы и хозяин. Надеюсь, ты не боишься остаться?

— Н-не боюсь, — пробормотала Салли, также стуча зубами.

Она больше всего в жизни боялась темноты. Но девочка видела, что старая негритянка испугана чуть ли не больше ее, и это заставило ее подтянуться.

— Ты умная девочка. — Тетка Харри пошарила в углу. — Вот здесь солома. Ложись. Только боже тебя сохрани кричать или звать меня. Паркер всех нас убьет, если пронюхает. Я скоро приду за тобой.

Салли лежала на соломе, глядя широко раскрытыми глазами в темноту. В углу скреблась мышь, солома шуршала.

Каждый ночной звук пугал девочку, вызывая в ней дрожь. Она старалась лежать не двигаясь, но ей чудилось, что кто-то большой дышит рядом. Какие-то крадущиеся шаги… Лай собак… Уж не Паркер ли идет сюда искать ее?

Прошло, наверно, не больше часа, но Салли была уверена, что она лежит здесь уже очень долго.

Вдруг что-то заскреблось в дощатую стенку позади девочки.

Раз… другой… Мышь? Нет, для мыши слишком громко. Салли приподнялась и, дрожа, села на соломе. Невольно она ощупала в кармане корешок воскового мирта.

В стенку заскребли еще настойчивее.

— Кто там? — дрожащим шепотом спросила Салли.

Царапанье стихло.

— Ты здесь, дочка? — тихо спросил знакомый голос. — Это я. Открывай скорей.

— Папа!!!

Салли бросилась отодвигать сломанную доску, натыкаясь в темноте на грабли и оглобли. Через минуту Джим Бэнбоу — живой и невредимый — держал дочку на руках и целовал ее шоколадную рожицу. Рядом с ним ждала своей очереди обнять дочку Джен. Салли почувствовала на лице ее радостные слезы.

— После нацелуетесь, — заторопил их Джим, — нельзя мешкать ни минуты. Кажется, по дороге сюда я напоролся на О'Дейна, а этот ирландец узнает меня даже в аду… Джен, я посажу девочку на плечи.

— Папа, а куда мы пойдем? — спросила вдруг звонким голосом Салли.

Отец и мать были с ней, и теперь она никого и ничего не боялась.

— Мы пойдем, Салли, к нашим друзьям, — сказал отец, — они ждут нас и помогут нам стать свободными.

Джен закутала Салли в одеяло.

— Сними сандалии, — сказал Джим. — Они слишком стучат. Иди лучше босиком. Мы скоро будем отдыхать в лесу.

Неслышно выскользнули они из амбара. За углом караулила тетка Харри.

— Кто? Кто? Кто идет? — забормотала она в ужасе.

— Это мы, тетя Харри. — Джим похлопал ее по сгорбленной спине. — Жди нас скоро в гости, — шепнул он ей, — мы придем не одни, и тогда Паркеру не поздоровится.

— Бог да благословит вас! — Тетка Харри обняла Джен. В голосе у нее послышались слезы.

— Не плачь, тетя Харри, — серьезно сказала Салли. Она сидела на широких плечах отца, как в удобном кресле. — Вот возьми эту штуку. Она поможет тебе от зубной боли, и от лихого человека, и от ячменя.

И Салли протянула негритянке сморщенный корешок.

— А тебе разве он больше не нужен? — удивленно спросила тетка Харри.

— Нет, — сказала Салли, — теперь со мной мама и папа, и я не боюсь никакого лихого человека.

Джим обхватил дочку рукой и большими шагами направился к лесу. За ним семенила босыми ногами Джен.

Из домика вышла миссис Аткинс в маленькой соломенной шляпе и коричневых перчатках.

— Флора, ты опять уходишь? — прервала бабушка свой рассказ.

— Да, матушка.

— Ох, Флора, доведут тебя до беды эти собрания! Пожалей хоть детей. Ведь у тебя сыновья растут…

— Я знаю, матушка, но именно потому, что я их жалею, я должна идти, — тихим, но твердым голосом сказала учительница. — Пожалуйста, не удерживай меня.