Мариан Белицкий - Бактерия 078

- Сестры и братья!..

Голос Ямады, только что поднявшегося на трибуну, далеко разнесся над толпой. Люди примолкли.

- Сестры и братья! Мы собрались здесь, чтобы выразить свое возмущение преступникам, которые готовят страшную гибель миллионам людей. Мы, жители Токио, сотни тысяч трудящихся, собрались сегодня, чтобы решительно сказать заокеанским и японским сеятелям чумы: мы не хотим войны!

Толпа всколыхнулась. По огромной площади пронесся шквал криков:

- Не хотим!.. Не допустим!..

Едва крики замолкали в одном конце площади, как возникали в другом и волной катились обратно к трибуне, подхватываемые сотнями тысяч возбужденных голосов.

Ямада молча ждал, пока народ утихнет, потом продолжал:

- Да, мы не хотим войны! И мы не позволим превратить Японию в новый очаг агрессии, в опытное поле для испытания чудовищного оружия массового истребления людей!

Новая волна криков поднялась в ответ и прокатилась по площади:

- Не допустим!.. Япония не будет воевать против Советского Союза!.. Янки, убирайтесь домой!

Эхо возгласов летело через площадь, проникало в дома, как гром прокатывалось по улицам, забитым людьми. Оно стократ повторялось всюду, где народ лихорадочно читал страшные известия, опубликованные в бюллетене.

…Демонстрация продолжалась. Тысячи, десятки и сотни тысяч людей гневно кричали: «Янки, убирайтесь домой!», грозили поджигателям новой войны поднятыми вверх крепко сжатыми кулаками. А ветер развевал алые знамена - символ надежды и силы миллионов простых людей.

Машина стремительно мчалась вперед. Кроссби, развалившись на мягком сиденье, дремал, улыбаясь сквозь одолевавший его сон. Полковник был удовлетворен своей поездкой. Он возвращался с тайной конференции американских и японских промышленников, в которой он принимал участие от имени вооруженных сил США. Конференция, правда, затянулась и закончилась только сегодня ночью, но какое это имеет значение, если удалось уладить столько важных вопросов!.. Японцы, конечно, сначала ершились и держались особняком. В этом тоже нет ничего удивительного - ясно, что им не улыбалась перспектива делиться своими прибылями с американскими бизнесменами. Однако они сдались перед лицом неопровержимых аргументов, выдвинутых пришельцами из-за океана. Да, японцы хорошо понимают, что коммунистическое движение - так Кроссби называл любое сопротивление капиталистам - растет в Японии с катастрофической быстротой. Японские промышленники прекрасно разбираются в том, что без помощи Америки вся их империя разлетится, как карточный домик. Новый, коммунистический Китай - убедительный пример в пользу этого утверждения! Поэтому после длительных споров согласие было достигнуто по всем вопросам, и Кроссби удалось под шумок добиться неплохой доли прибылей для своей фирмы.

В полудремоте полковник обдумывал содержание письма, которое он завтра пошлет брату. Кроссби был доволен и горд собой. Еще бы! В противовес общему мнению своих друзей, сомневавшихся в его способностях, он сегодня сумел очень дипломатично обвести японцев вокруг пальца…

Машина въехала в район загородных вилл, где находился и особняк Кроссби, переданный ему в личное пользование японскими властями. Вылезая из машины, полковник заметил усиленные патрули, охранявшие офицерские дома, но не стал интересоваться этим. В голове его еще стоял легкий шум после нескольких рюмок, выпитых за ужином.

Добравшись до спальни, Кроссби с помощью слуги быстро разделся и через минуту уже громко храпел. Ему снился Нью-Йорк. Вот он, Боб Кроссби, выступает как вице-президент фирмы на заседании правления…

Как раз в тот момент, когда Кроссби докладывал почтенным бизнесменам о росте прибылей, вызванных развитием «Центра ББ», раздался звонок. Полковник открыл глаза. С минуту остатки сновидений боролись в нем с явью, затем он пришел в себя и потянулся за сигаретой, досадуя на то, что приятный сон был так короток. Однако закурить не удалось - внизу, у входных дверей, снова тревожно задребезжал звонок.

- Кого там черти носят по ночам! - недовольно закричал Кроссби.

По лестнице протопал ординарец. Полковник приподнялся на кровати, все еще держа незакуренную сигарету. Внизу хлопнула дверь, послышался чей-то знакомый сердитый голос, под тяжелыми шагами заскрипели легкие деревянные ступеньки. Кроссби повернул выключатель. Яркий свет люстры осветил спальню. На минуту пришлось зажмурить глаза. Когда полковник открыл их, на пороге стоял генерал Смит.