Мариан Белицкий - Бактерия 078

Яркий свет лампы падал на лица сидящих вокруг низенького столика мужчин. Слушая рассказ Фукуды, каждый из них мысленно переносился в свое далекое детство. Детство Фукуды ничем не отличалось от их собственного. Что из того, что в селении, где родился Косуке, не было чумы! Но ведь и там царила нужда, там тоже умирали люди, а дети знали только голод и горе…

- В городе меня отдали в школу, - продолжал Фукуда. - Старый доктор и его жена заботились обо мне, как о собственном сыне, и баловали меня чем могли. А надо сказать, что жили они бедно - старый доктор не искал богатых пациентов, как это делали его коллеги. Больше того, он избегал их. Не раз его вызывали по ночам к больным, с которыми произошел несчастный случай на фабрике. И доктор уходил и возвращался домой на рассвете, принося вместо денег горькие рассказы о нужде рабочих… А я учился. Учился прилежно, был первым учеником в классе. Мной даже заинтересовался директор школы, он ставил меня в пример другим ученикам. Часто я получал похвалы и награды за успехи.

Однажды директор школы вызвал меня к себе. Он ласково сказал, что хотя мне только двенадцать лет, но я уже являюсь гордостью его школы. Однако если я хочу быть настоящим японцем, то должен служить своему императору до последнего дыхания. Если я готов к этому, то он примет меры к переводу меня в военное училище, где обучаются будущие офицеры непобедимой армии императора… Перспектива надеть военный мундир подействовала на мое воображение. Я сразу же представил себя во главе войск, завоевывающих новые земли и славу. Такео Фукуда-победоносный полководец и герой, о котором пишут книги!.. Мне уже мерещился пышный, триумфальный въезд в родной город. Помнится, я даже поблагодарил тогда директора за его заботу обо мне.

Вернувшись домой, я обо всем рассказал своему приемному отцу… - Голос Фукуды дрогнул. - Никогда… никогда не забуду, какая печаль отразилась па его лице во время моего рассказа! Когда я умолк, старый доктор начал отговаривать меня. Он говорил, что я вступаю на опасный путь, что армия императора совсем не такая, какой она мне представляется. Он напомнил о моих детских мечтах, о благородной роли врача, помогающего народу. Но мундир и будущие лавры героя привлекали меня сильнее, чем докторский халат.

Тогда мой опекун начал говорить о несправедливости японского общества, о тяжелой доле японских рабочих и крестьян. Он разъяснил мне, что император Японии может считаться отцом далеко не для всех японцев, что он -злой отчим всем беднякам. Но старый доктор не умел говорить так, как наш директор, и я не поверил ему. Это был наш последний разговор. На следующий день сам директор проводил меня и еще нескольких учеников в военную школу. Начался новый период моей жизни…

Фукуда опустил голову. Помолчав несколько минут, он продолжал:

- Не буду вам рассказывать, как я жил в военной школе и чему там учился. Вы сами не хуже меня знаете эти дела, хотя и не были там. С утра до вечера в нас вдалбливали идеи синтоизма. После обычных уроков проводились военные занятия… А впрочем, - Фукуда махнул рукой, - вы сами знаете, как это делается. Ведь и до сих пор ничто не изменилось в большинстве таких школ. Скажу вам коротко: годы, проведенные в военной школе, должны были превратить меня и моих сверстников в машины, в безвольные механизмы, способные единственно к выполнению приказов и бездумному служению императору. Когда я окончил военную школу, то был уже не человеком, а именно такой машиной…

Фукуда закурил. Рука, в которой он держал сигарету, дрожала.

- Не знаю, хорошо ли вы понимаете меня, по то, что я сейчас сказал, очень важно.

- Мы понимаем тебя! - сказал Ямада. - Вполне сознаем, как тяжело тебе говорить об этом теперь, когда ты уже столько понял…

- Не только понял! - перебивая его, покачал головой Фукуда. - Главное то, что увидел и пережил.

Ямада ничего не ответил. Несколько минут все курили молча. Потом Фукуда решительным жестом погасил сигарету:

- За несколько дней до выпуска каждого из нас вызывал к себе начальник школы. Разговор обычно был короткий: выпускнику объявлялось о зачислении в офицерскую школу. Несколько иначе выглядел разговор со мной и несколькими другими учениками, окончившими школу с отличием. Начальник похвалил меня за успехи, от имени императора поблагодарил за старание и спросил, не хочу ли я учиться дальше, скажем в университете. За годы, проведенные в школе, я уже почти забыл о своих прежних мечтах и вспомнил о них только во время этого разговора. Тогда я рассказал ему, что хотел бы стать врачом, что мечтаю о карьере бактериолога. Это заставило начальника задуматься. Ответ я получил через несколько дней. Меня снова вызвали к нему, и он объявил, что я направлен на медицинский факультет университета в Киото, а дальнейшую специализацию получу в армии. Начальник добавил также, что я остаюсь военным и буду жить в казарме офицерской школы в Киото вплоть до окончания университета.