Вячеслав Чиркин - Тошка, собачкин сын

– Батюшки! Да что же это я! – спохватилась наконец Зоя Ивановна. – Давайте чай пить. Заодно и конфету попробуем.

Но конфеты на столе не оказалось…

– А что, вы конфету забрали? – спросила Зоя Ивановна.

– Как можно?! – обиделся Егор Степанович.

– Тошка, где конфета? – догадалась хозяйка.

Пёс молча смотрел на неё, как будто не слышал вопроса.

Зоя Ивановна не заметила нервного дрожания Тошкиного хвоста и чуть слышного рыка.

Она посчитала себя униженной перед кавалером, поэтому повысила голос и грозно топнула ногой, обращаясь к собаке:

– Я тебя спрашиваю: где моя конфета?!

Пёс оскалил зубы, зарычал, но не двинулся с места.

– Ах, ты так?! – возмутилась Зоя Ивановна. – Я тебя проучу, собачий сын! Где мой веник?!

Тошка не боялся лёгкого соргового веника, которым ему изредка попадало за частые проказы.

Он полез под кровать, принёс украденную конфету и, придерживая лапами, принялся не торопясь сдирать с неё обёртку.

Умело высвободив конфету, пёс, щурясь от удовольствия, съел её, подобрал языком крошки и посмотрел на обескураженных людей невинным взглядом, как бы сообщая: «Вкусно!.. Несите ещё».

– Вы посмотрите на этого нахала, Егор Степанович. Это он мне назло сделал, – всхлипнула Зоя Ивановна.

– Да… Собачка не клад, с характером… – поддержал гость хозяйку и поднялся из-за стола. – Простите, засиделся я у вас в тепле и уюте, а дома дела ждут. Плохо одному без заботливых рук…

Егор Степанович пошел одеваться.

Но как только кавалер нагнулся поцеловать даме руку, Тошка подскочил, злобно хватанул его зубами за ногу и отпрыгнул.

Было слышно, как затрещала материя брюк.

– Вот чёрт, укусил!.. – вскрикнул и дёрнулся от боли поклонник.

Зоя Ивановна неумело пнула рычащего Тошку, заперла его в ванной и подбежала к гостю.

Тот, извернувшись, пытался разглядеть, сильно ли порваны брюки.

Зоя Ивановна заохала, предложила смазать укус йодом и зашить брюки.

– Не нужно, до свадьбы заживёт, – буркнул багровый от стыда мужчина и поспешно вышел, припадая на левую ногу.

Зоя Ивановна схватила веник и с плачем набросилась на Тошку:

– Вот, вот тебе, дикарь невоспитанный! Злодей! Что ты наделал?! Вот, вот тебе ещё! Чтобы не совался в людские дела!

Пёс, прижавшись к полу, молча сносил побои. Обезоруженная его покорностью, Зоя Ивановна отбросила веник, упала на кровать и разрыдалась, выкрикивая сквозь слёзы:

– Ишь, господин какой нашёлся: кого хочу, того и укушу! Ревнивец зубатый… Вот выгоню на улицу – будешь знать, как кусаться!

Наплакавшись, Зоя Ивановна уснула.

Тошка выждал некоторое время, затем забрался на кровать и принялся осторожно, нежно лизать руку хозяйке.

Зоя Ивановна проснулась и крепко прижала собаку к груди. Она не плакала больше, а заговорила мягко, доброжелательно, будто с близким человеком. В голосе её чувствовались вина и раскаяние.

– Ты прости меня, Тоша… Мне следовало вас на улице познакомить, чтобы вы подружились, а я его сразу домой привела… Теперь он больше не придет, обиделся… Ну и пусть…

Из глаз Зои Ивановны снова покатились слёзы. Она не вытирала их и лежала с закрытыми глазами. Тошка, вытянувшись, осторожно подхватывал кончиком языка солёные шарики и сам еле сдерживался, чтобы не заплакать.

Потом уткнулся носом в шею хозяйки и замер…

От его горячего дыхания и холодного носа женщине стало щекотно. Она оттолкнула собаку и рассмеялась:

– Ну, Тошка! Избаловала я тебя – дальше некуда! Ты у меня уже не друг, не рыцарь, а тиран, деспот. И хулиган настоящий. Разве можно мужчин кусать? Притом при дамах. Эх, бесстыдник ты невоспитанный, так оконфузил солидного человека…

Но в голосе хозяйки Тошка не услышал осуждения. Наоборот, она засмеялась, встала, позвала кусаку убирать со стола и, конечно, угостила и балычком, и бужениной, и колбаской с сыром. Пёс воспринял это как примирение. Он сразу повеселел, «заулыбался» хвостиком и снова был счастлив.

Перемыв посуду, Зоя Ивановна хотела включить телевизор, но Тошка тявкнул требовательно и потянул её за подол к двери.

– Батюшки! – спохватилась женщина. – Я настолько кавалером увлеклась – собаку выгулять забыла! Погоди, Тоша, я мигом.

Накинув на плечи платок, Зоя Ивановна вышла во двор. Тошку будто подменили.