Юлия Ковригина - Ловушка

Она широко открыла глаза и долго лежала, смело вглядываясь в темноту. Темнота тоже разглядывала ее. И обе они молча наблюдали друг за другом, словно играли в старую детскую игру.

Лица женщины из сна Майя не запомнила, однако, была уверена, что знает ее, или видела раньше.

Майя в который раз задумалась о том, как и почему она оказалась здесь, в этой странной комнате, будто бы находящейся Нигде, а самое главное – когда же она сможет выбраться отсюда.

«Интересно, меня кто-нибудь станет искать?»

Но она сразу отмела эту мысль. По крайней мере, несколько дней ее никто не хватится. Выяснить бы, где она находится. Вот только как?

Совсем недавно Майя прибыла в маленький город, в котором когда-то жили ее родители.

Сначала девушка получила письмо от тети. Та просила ее приехать, чтобы обсудить судьбу большого старинного дома, наследницами которого они обе являлись. Тетя собиралась уехать из города и поселиться поближе к своим родителям, а особняк предлагала продать. Но для этого требовалось присутствие всех заинтересованных сторон.

Майя никогда не видела ни тети, ни дома. Она даже ни разу не была в этом городе. И, конечно, очень удивилась, узнав о наследстве. Позже выяснилось, что ее мать отказалась от своей доли в пользу будущих детей. Это было еще до рождения Майи.

– Но почему, мама? – удивленно спросила Майя.

Они сидели на кухне, и пили чай. Распечатанное письмо тети лежало на столе между ними. Яркие солнечные блики заходящего солнца легко проникали через незанавешенное окно и оставляли на белой бумаге золотисто-алые всполохи, словно разукрашивая ее причудливыми фигурами и символами.

– Знаешь, мне никогда не нравился тот дом, – мама задумчиво размешивала сахар в большой керамической чашке-слонике. – Я не хотела быть связанной с ним. В детстве по ночам мне часто слышались тихие шорохи, скрежет, они мешали спать, пугали. Видишь, какая я жуткая трусиха, хотя и любопытная без меры, – мама взяла печенье из граненой вазочки, рассеянно посмотрела на него, и, так и не донеся до рта, продолжила. – А поначалу, помню, я вообще ничего не боялась. Вечно лазила, куда не следует. Сидела до посинения на чердаке, перебирала старые вещи, книги и игрушки, делала тайники. В общем, проводила собственные исследования, словно тренировалась перед встречей с твоим отцом. Меня искали по всему дому и окрестностям, а я сидела там и посмеивалась. Никому и в голову не приходило посмотреть наверху – там же темно и страшно. Но мне было так интересно. Это делало меня особенной и могущественной в собственных глазах. Знаешь, я даже Софии ничего не рассказывала. Это до сих пор моя тайна.

– Мамочка! Я всегда знала, что ты была тем еще ангелочком, – засмеялась Майя. – А что интересного ты там обнаружила, помнишь?

– Да! Не все, конечно, но многое. Там была одна книга, про дракона, ее я особенно любила. Красивая и необычная. Я много времени провела, разглядывая и запоминая ее картинки, – она замолчала, размягченная так резко нахлынувшими чувствами. – Ты, наверное, не помнишь, но раньше у нас висел в рамочке небольшой рисунок – рыцарь, смотрящий вдаль. Так вот, должна открыть тебе страшную тайну – он из той самой книги! Я вырвала его оттуда и много лет бережно хранила.

– Быть такого не может! – Майя одновременно удивилась и еще больше развеселилась. – А папа знает? При его трепетном отношении к книгам и такое бесчинство!

– Да, понимаю и мне очень стыдно! – мама горестно вдохнула. – А папа, кстати, не знает. Он бы, наверное, не оценил, предложил бы забрать целую книгу. Но я так любила этого рыцаря, что просто не могла с ним расстаться. Поэтому, в одну из последних вылазок на чердак, я просто осторожно вырвала страницу и все. И не надо хмуриться, мне было всего восемь лет.

Майя снова рассмеялась, представив эту картину: полутемный чердак и маленькая девочка с умным личиком, сосредоточенно вырывающая страницу из старой книги.

– Да и ты, насколько я помню, тоже его любила. Он много лет путешествовал вместе с нами, пока однажды не потерялся при переезде вместе с половиной нашего скарба, помнишь. Тебе тогда было лет семь, и ты очень долго по нему горевала.

– Смутно, – Майя задумалась. – Мы ведь довольно часто переезжали и всегда что-то теряли, так что нам не привыкать.

– В тот раз было потеряно очень многое. Папа сильно ругался и даже ходил жаловаться, а ты знаешь, как трудно его разозлить.

– Да, это целый подвиг, который не каждому под силу. По-моему, я видела папу в гневе всего несколько раз в жизни: когда соседский мальчик ударил меня ногой в песочнице и поставил большущий синяк, и когда он, желая сделать тебе сюрприз на день рождения, чуть не спалил наш дом, пытаясь приготовить обед.