Екатерина Самарова - Когда распахиваются крылья

Я снова разозлился: он ещё и смеётся! Да будь он кем угодно, хоть Богом, хоть Дьяволом, кто разрешил ему издеваться надо мной!

– Никто, – серьёзно сказал Гоша. – Давай, задавай свой вопрос.

Я вспомнил тоскливо скрипнувшую деревянную лестницу подо мной. Вилы, летящие почти мне в лицо. Истеричные крики курицы. Зловонную густую жижу на лице и омерзительный смех Тёмки. Заплаканные Женькины глаза. И не выдержал.

– Почему… Почему я такой неудачник? Почему я отовсюду падаю, стукаюсь о любой косяк, все роняю и разбиваю? Ведь… Ведь я знаю – я не такой! Не неудачник! Как будто все это сверху на меня падает! И только на меня, а не на других! Почему?

Гоша понимающе и внимательно посмотрел на меня, как будто искал что-то внутри моей головы.

– Но ты же и сам знаешь ответ, не так ли?

– Нет! – от возмущения я даже задохнулся. – Откуда мне знать?! Я уже несколько лет пытаюсь понять, почему, и не понимаю!

– Неправда, – просто сказал Гоша, – в глубине души ты прекрасно понимаешь, почему. Тебе уже приходила в голову эта мысль.

– Какая? – я ожесточённо перебрал все свои мысли, но не нашёл ту, нужную.

– Хорошо, давай вспоминай, – Гоша продолжал внимательно смотреть на меня и начал загибать пальцы. – Если бы ты сегодня не пошёл в хлев кормить корову, то кто бы там оказался вместо тебя? Если бы вилы упали сегодня не на тебя, то на кого? Если бы ты не наступил на гвоздь, то кто бы наступил? Кто бы испытал твои неудачи на себе, если бы не ты?

– Да кто угодно! – отчаянно выкрикнул я, вспомнив все события сегодняшнего дня. А потом вдруг понял.

– То есть… Мама, папа и Женька?

Гоша промолчал, сияя своими золотистыми глазами.

– Если бы все это не случилось со мной, то случилось бы с мамой и Женькой?

Парень улыбнулся и слегка присвистнул, как будто в предвкушении своего объяснения.

– Вась, я же тебе уже говорил – ты очень интересный человек, – довольно начал он. – Уж не знаю, как так получилось – спрашивай своих родителей, я тут совсем ни при чём – но у тебя удивительный талант – притягивать к себе неудачи других людей. Знаешь, это как у кого-то с детства прекрасный голос, кто-то отлично танцует, другой умеет складывать слова и писать стихи, третий обладает недюжинной силой воли и становится спортсменом. У всех есть свои таланты, – Гоша выделил последнее слово, – и твой, как я уже сказал, забирать себе неудачи других людей.

Наверное, непонимание настолько ясно отразилось на моем лице, что Гоше пришлось пояснить:

– Благодаря твоему таланту люди вокруг тебя просто чуть-чуть счастливее и удачливее, чем обычно. И поверь мне, это дорогого стоит.

Гоша уставился на меня, как будто ожидал от меня какой-то реакции, но мой мозг снова самостоятельно очистился, не выдавая хоть какой-нибудь худо-бедно членораздельно фразы. Поэтому парень вздохнул и продолжил:

– Ты, наверное, хочешь спросить: а как же я? В смысле, не я, а ты. Ты берёшь все эти неудачи на себя, и они довольно ощутимо на тебе отражаются. Я с тобой полностью согласен. Но тебе нужно понять одну простую вещь: там, где ты отделаешься синяком, другой человек может потерять руку. Или ногу. Ну или голову. Иными словами, тебе эти неудачи принесут немного хлопот, а вот другим могут принести и смерть. Такая уж твоя природа. У тебя, образно говоря, иммунитет к последствиям твоих неудач.

Гоша чуть подумал и добавил:

– Можешь считать это своей суперспособностью. У вас же супергерои ещё в моде? Ну вот. Это, конечно, не способность летать и не суперсила, но тоже ничего. Ты, супергерой Василий, помогаешь людям так же, как и те мужики в лосинах и цветастых трусах.

«Цветастые трусы сейчас уже никто из супергероев не носит,», хотел сказать я, но Гоша меня перебил:

– Да неважно, ты понял, о чём я.

Я серьёзно кивнул, потому что на этот раз я все понял. Гоша был прав: эта мысль и вправду приходила мне в голову несколько раз, но тогда я только посмеялся над собой. Сейчас же все это повторил Гоша… Не Гоша, сам Бог. Бог, который включил в моей груди какую-то лампочку и я ощутил то, что никогда в жизни не чувствовал – бесконечной лёгкости рук, которыми я мог бы свернуть горы и переплыть океан. Так что, наверное, он прав.

– То есть мои неудачи – это моя суперспособность?

– Да, – кивнул Гоша, – теперь ты знаешь – ты, падая со стропил, с крыши, с лестницы, с дерева, в молоко, все это время помогал людям.

Но я думал совсем не об этом. Я думал о завтрашнем дне – как Тёмка обязательно начнёт издеваться надо мной, а я не посмею ему ответить, потому что буду знать – мне все равно прилетит больше, чем ему.