Евгений Мамонтов - Приключения Славки Щукина. 33 рассказа про враньё

– А кто?

– Это дядя Петя… Его заместитель, мой батя на нем приемы отрабатывает.

Так я нарушил свою вчерашнюю клятву никогда не врать. Выходит, что я выпросил чудо, а потом обманул. И я стал ждать, когда чудо мне отомстит.

И оно отомстило мне за нарушенное обещание. Когда я вернулся домой в конце августа, оказалось, что мой Дракула уже переселился в лес. Я загрустил. Почему-то я ждал встречи с ним. Но мама рассказала мне, как весело в лесу встретили его другие ежи. Как он тоже обрадовался встрече с ними. И что один из ежей, по виду самый старший, уступил ему свой домик, то есть норку. Мама очень весело рассказывала эту историю. А мне почему-то показалось, что так не бывает. Но я ничего не сказал и старался думать, что так оно все и было. Потом я пошел гулять во двор и про все забыл. Рассказывал пацанам про свой спортивный лагерь, а они мне рассказывали, где были они. Потом мы лазили по гаражам, играли в войну. А вечером, после ужина, я сидел и смотрел телевизор. Мама мыла посуду, папа что-то писал. По телеку показывали программу про выдр. Было не очень интересно. А потом ведущий программы сказал, что выдры, воспитанные в питомнике, не могут жить в естественной природе, то есть в лесу. Они не привыкли и погибают. Я сидел и уже не слушал дальше, а потом заплакал. Папа обернулся, посмотрел на меня, потом на телевизор. Потом подошел ко мне, обнял и сказал тихо: «Не бойся, он не погиб. Мама его в зоомагазин сдала. Ему хорошо». Но я все равно плакал.

– Ну хочешь, заведем нового? – не выдержав, спросил папа.

– Нет, – сказал я и отвернулся.

До конца каникул оставалось еще неделя. Последняя.

И меня отправили к деду, помогать ему клеить обои.

Это странно – я обои никогда раньше не клеил. Как же я буду помогать, если я сам не умею? «Вот и научишься заодно», – сказали мне родители. Когда я вырасту, обязательно научусь так говорить, чтобы со мной бесполезно было спорить. А пока стал собираться. «С ночевкой!» – крикнули мне вдогонку, и у меня аж рот задрожал от обиды.

Вообще-то, дед Данила (отец моего отца) у нас в семье самый прикольный. Поэтому его никто не любит. Дед, когда немножко выпьет, кричит на всех родственников: «Смирна-а!» Он бывший военный, полковник в отставке. У него есть медали на кителе в шкафу. Вообще, у него много чего есть. Например, виниловые пластинки и проигрыватель. Он их иногда включает. Странная музыка. «Это что, военная?» – спросил я как-то. «Олух, – крикнул дед, – это джаз!» Потом подозвал меня, погладил по голове и сказал: «Папаша твой остолоп – ничему тебя не учит».

Когда я был еще во втором классе, дед научил меня играть в шахматы. Когда мы с ним играем, он всегда убирает с доски своего ферзя и одну ладью, дает мне фору. Раньше он убирал две ладьи. Но я все равно всегда проигрываю. Правда, теперь мы играем долго. А раньше я проигрывал за одну минуту. Это называется киндермат.

А еще дедушка Данила пишет стихи. Прямо как Пушкин, только не про любовь.

В общем, я приехал к деду и позвонил в дверь. Дед открыл и уставился на меня.

– А где мамка твоя? – спросил он.

– Дома.

– А кто ж обои клеить будет?

– Я… Ну, когда ты меня научишь.

Дед пнул ногой связку с рулонами обоев, что стояла в коридоре, и сказал что-то ужасно длинное и непонятное. А потом сказал: «Заходи, помощник…»

Но вместо того, чтобы клеить обои, мы сели играть в шахматы. Потом обедали. Дед у меня сам готовит себе обед. На первое был борщ, на второе макароны по-флотски. И салат, в котором оказалось очень много лука. «Ешь, ешь – зимой болеть не будешь!» – сказал дед, видя, что я поморщился. За обедом он налил себе из графинчика жидкость, похожую на чай. Я знал, это настойка. Выпил, а потом сидел улыбаясь. И ему захотелось почитать мне свои стихи. «Слушай! Вот недавно написал…»

Я выпрямился. У нас все родственники напрягаются, когда дедушка читает стихи, потому что он зорко поглядывает на слушателей, и не дай бог кому-нибудь зевнуть или почесаться.

Дед надел очки, откашлялся и начал: