Павел Ковалев - Андрейка

Путь был свободен.

Сдерживая радость, Андрейка неторопливо тронул лошадь, слегка хлестнул ее кнутом. Километра через полтора Змитрок поднялся, взял из рук мальчика вожжи и на перекрестке дорог резко свернул вправо, к родной теперь для Андрейки Каменке.

Трудной была эта дорога для мальчика. Вскоре он узнал от Змитрока обо всем, что произошло в их местах за последнее время. Андрейку радовали боевые успехи партизан, радовали известия о новых продвижениях и скором возвращении советских войск.

Разговор этот вселил в Андрейку твердую надежду на близкую встречу с отцом. Он, как и прежде, представлял себе отца одетым в длинную серую шинель, обтянутую ремнями, с автоматом на груди, и дуло автомата направлено в сторону запада, туда, откуда явились эти проклятые гитлеровцы. Встретившись с отцом, Андрейка сначала по-взрослому протянет ему руку, и лишь после этого они обнимутся и крепко расцелуются.

При мысли же о матери сердце мальчика сжималось, наполняясь невыносимой болью. Поэтому и дорога казалась ему такой долгой, тяжелой. Подсознательно Андрейка чувствовал, что мать он больше не встретит, что нет ее среди тех, к кому он сейчас так стремится, где все его лучшие друзья, а значит, и самые лучшие надежды.

«Видно, жалеет, не хочет Змитрок огорчать меня»,— думал Андрейка и вглядывался в даль, которую уже начал окутывать вечерний сумрак.

А на глазах у Андрейки при этих мыслях навернулись слезы, Вот одна крупная слезинка покатилась по щеке, потом вторая, третья. Змитрок, тоже задумавшийся о своем, не замечал состояния мальчика, и Андрейка успел вытереть глаза рукавом кожушка.

— А о маме моей, дядя Змитрок, почему вы ничего не говорите? — неожиданно спросил Андрейка.

Змитрок вздрогнул и глянул на мальчика, на его не по-детски серьезное лицо, на котором отразились мучения, пережитые в фашистском застенке.

— Да, пожалуй, и говорить нечего. Я давно не видел ее...— уклонился от ответа Змитрок.

— И ничего не слыхали? — опять настойчиво спросил Андрейка, не сводя жадных глаз с лица старика.

Этот вопрос совсем смутил Змитрока. Он не знал, что ответить. Несколько минут молчал, стараясь справиться со своим волнением.

— Я все знаю. И вы тоже, — сказал Андрейка и смолк.

Так и ехали все дальше и дальше, оба погруженные в суровое молчание. Радость освобождения на какое-то время померкла. Андрейке было невыносимо тяжело.

— Ты хороший и смелый парень, — наконец заговорил Змитрок, — но узнаешь обо всем у Мартына. Мы к ночи доберемся до него. Я ведь тоже ездил... как бы тебе сказать... в разведку. Вместе будем докладывать комбригу...

Андрейка был приятно удивлен, что такой слабый и старый человек, как Змитрок, помогает партизанам, близко знает Мартына.

Ведь и он, Андрейка, не сразу стал разведчиком, не в первый день партизанства. Сначала выполнил несколько заданий вместе с матерью. Организовал деревенских ребят на сбор боеприпасов, вместе с ними нашел несколько винтовок, а позже передал их партизанам. Задумано было сообща проделать и еще кое-что, но помешал арест. Андрейка даже упрекал себя в мыслях за то, что сделал пока еще немного.

— Как там Виктор и Жора? — спросил он у Змитрока.

— Живы-здоровы,— тотчас ответил тот, довольный, что разговор переходит на другую тему. — Когда наши штурмовали Каменку, они за проводников были, впереди всех. Черти, а не хлопцы!

— Молодцы! — проговорил и Андрейка, и лицо его посветлело.

Змитроку нравился этот городской парнишка, за судьбу которого очень беспокоились и его сыновья, «минометы», как тот ласково их называл.

Андрейка же сейчас, в дороге, вспоминал их дела.

Вот Жора, как ему сейчас припоминалось, был не только медлительным в движениях, но и совсем особого, как шутили, «дальнобойного калибра» хлопец. Неразговорчивый, немного грузноватый крепыш, он почти всегда оставался последним во время перебежек по придорожным лесам.

Виктор, наоборот, огонь, а не мальчик! Этот действительно миномет. Ему, конечно, нравился Андрейка, этот городской знакомец. Они всегда были вместе, всегда стремились во всем быть первыми. Андрейке, однако, никогда не забыть, как однажды отличился Виктор.

Вот как это произошло.

Из Каменки, когда там была еще комендатура, выходила одна войсковая часть фашистов. Поспешно, отдельными подразделениями отходила она от станции и, видимо, должна была маршем двигаться к фронту.

Виктор сидел в это время на крыше своей избы и наблюдал за немцами. Заметив, как прошла одна колонна гитлеровцев, а немного спустя за нею двинулась вторая, он решил действовать.