Вадим Носов - Таякан

Красным бархатом были обиты и диван, и широкие мягкие кресла в комнате. Миновав круглый, похожий на маленький стадион зал, где у стен стояли гири и тренажеры, штанги и велосипеды, мальчишки вышли к голубому бассейну. После гладких мраморных плит ноги приятно тонули в шелковистом теплом песке. Бассейн отражался в большущем зеркале на стене. Зеркало было прибито под углом, и приятели с трудом узнали себя: вытянутые головы, короткие туловища и почти нет ног.

— Этот полковник, — изрек Сесар, — каждый день видел себя таким уродом?

— Нет, — не упустил случая съязвить Ричард, — зеркало специально для тебя берегли. Придет Сесар в гости и увидит наконец, какой он есть...

У бортика бассейна стояли ажурный, белого цвета столик и плетеные кресла. За бассейном под пластиковым навесом сверкали две похожие на перламутровые морские раковины машины. Ричард не успел и глазом моргнуть, как Сесар плюхнулся за руль одной из них, и машина, как живая, плавно покачивалась еще минут пять. Сесар усердно крутил баранку, имитируя звук мотора, тарахтел губами. Он так увлекся, что не замечал, как ветхая майка на нем мягко расходилась по швам и старым дырам. Босые ноги Сесара едва доставали до широких блестящих педалей. Ричард влюбленно смотрел на друга, а глаза, он сам не мог объяснить это словами, а глаза вдруг предательски защипало. Ему захотелось погладить Сесара как младшего, обиженного братишку по голове, прижать его к себе и сказать что-то очень доброе.

В большой комнате, увешанной портретами бородатых людей в латах, на пианино из красного дерева стоял телефон фирмы «Sony». Пианино Ричард видел только в кино. Таинственный инструмент стоял совсем рядом. Протяни руку — и все...

— Смотри! Это он — полковник! — Сесар говорил чуть слышно.

Ричард вздрогнул, но, перехватив взгляд друга, облегченно вздохнул.

Сесар стоял перед портретом в темной раме. С полотна, сверкая погонами и медалями, на мальчишек смотрел бывший хозяин виллы. Желтое, сухое лицо, тонкие губы, шея стянута тугим воротничком мундира.

Неужели и он играл на пианино? — подумал Ричард. — Начальник зловещей крепости Коётэпе и тот, кто мог сесть за этот красивый инструмент — один человек? Музыка, которую Ричард мог услышать в крике продавцов рефреско и в шагах прохожих, в шелесте глянцевых листьев папайи и гудках машин, не принимала или, как понимал Ричард, не должна была принять главного тюремщика с желтым, сухим лицом.

Ричард осторожно поднял неожиданно тяжелую крышку инструмента и робко опустил пальцы на клавиши. Нестройность раздавшихся звуков обожгла руку. Дешевенькая гитара, которую настраивал Ричарду сначала отец, а потом он сам, откликалась на прикосновение к струнам звуком чистым и певучим...

Несколько клавиш на пианино провалились. Ричард уже смелее тронул их пальцем и в ответ услышал звук, похожий на удар мачете о сухое дерево. Если бы инструмент был живым, например, как пес, Ричард потрепал бы его за ухом и шепнул: «Плохо тебе здесь, убегай!» Он хотел было своей выдумкой поделиться с Сесаром, но передумал. Ножки у инструмента красивые, резные и очень короткие. Не убежит на них инструмент. А значит, нечего мечтать, придумывать и морочить другу голову. Вон он какой серьезный. Впялился в телефон, словно заколдованный индейской ведьмой.

— Сесар, это ты? — начинал подтрунивать Ричард и тут же получил в ответ:

— Нет, это я, Сильвия...

В центре комнаты стояло громадное кресло, покрытое зеленым пледом. Подлокотники изящно выгнуты и обшиты коричневой кожей. Само кресло крепилось на плоском ящике. Сесар хотел было с разбега плюхнуться на этот странный предмет, но Ричард был начеку.

— Теперь моя очередь рисковать, — сказал он как можно серьезнее. — Что, если автомобиль, в который ты полез, был заминирован?

Пока Сесар напряженно обдумывал эту версию, Ричард мягко опустился в кресло и (о, ужас!) почувствовал, как оно отозвалось легким покачиванием. По мимо воли Ричарда кресло подскрипывало. Где-то в его чреве металл терся о металл. Сложный, спрятанный, видимо, в ящике механизм оживлял обшитые кожей подлокотники и мягкий, как трава, плед. Спинка кресла теплела с каждой минутой. От нагревателя, спрятанного где-то внутри кресла, по ногам текли теплые воздушные струи.

— Компа, что это с тобой? — насторожился Сесар. — У тебя такие глаза, будто вокруг нас кружит стая акул. Э... э...

Ричард тряс головой и как пес, отгоняющий мух, клацнул зубами.

— У-у, — собравшись, вытянул он. — Сесар, я понял: полковник здесь отогревался после Коётэпе.