Вячеслав Килеса - Юлька в стране Витасофии (сборник)

Сопровождаемый аплодисментами, Джордж Беркли вернулся в зал.

— Они что: действительно могут выселить Декарта? — тихонько спросила Юлька у Спинозы.

— Сомневаюсь, — ответил Спиноза, яростно попыхивая трубкой. — Большинство жителей понимает, что нельзя создавать прецедент: изгнание одного открывает путь для изгнания других.

— А почему взялись именно за Декарта?

— Он своим картезианством обидел как материалистов, так и идеалистов.

Если до Декарта философ занимался всем — от математики до этики — то после Декарта это стало невозможно. Потому что эксперимент — основной способ познания в картезианстве — применяется только в естественных науках, для гуманитарных дисциплин он невозможен. Поэтому человек мог стать гуманитарием и изучать философию, или естествоиспытателем и заниматься алхимией, физикой и прочими природными дисциплинами.

Между тем на трибуну забрался Демокрит, [26] Демокрит Абдерский , ок. 460 до н. э. — ок. 370 до н. э. — древнегреческий философ. Ученик Левкиппа, один из основателей атомистики. занявшийся доказыванием того, что его теория — атомы цепляются друг за дружку крючочками, — более удобна для пользования, чем Декартовская идея о плавании тел в эфире.

Юльке стало скучно.

— Я пойду, — наклонившись к Спинозе, сказала она. — Прощайте!

И вышла из зала.

Направившись по улице в сторону дороги, Юлька вскоре обнаружила, что за ней кто-то идет. Оглянувшись, она увидела догонявшего ее сухонького старичка с лихо закрученными усами, эспаньолкой и маленьким щегольским паричком на голове.

— Подождите! — крикнул старичок, приближаясь к Юльке. — Вот уж молодежь: так торопятся, словно опаздывают жить!

— Я ухожу из поселка, — объяснила Юлька старичку.

— Правильно! — с жаром подхватил старичок. — Что тут делать?! Слушать солипсиста Беркли?! О том, что он единственный, кто существует, а остальные — лишь проекция его идей. А меня, Мюнхгаузена, [27] Мюнхгаузен Карл Фридрих Иероним фрайхерр фон (нем. Karl Friedrich Hieronymus Freiherr von Munchhausen), 11 мая 1720 — 22 февраля 1797, немецкий барон. Потомок древнего нижнесаксонского рода Мюнхгаузенов, ротмистр русской службы, историческое лицо и литературный персонаж. Имя Мюнхгаузена стало нарицательным как обозначение человека, рассказывающего невероятные истории. почему не учитывает?!

— Вы — Мюнхгаузен? — изумилась Юлька.

— Конечно. Тот самый. Чье кредо: не любо — не слушай, а лгать не мешай. Ибо истина во лжи. Но это наговаривают. Завистники. Я ведь самый правдивый человек на свете. Спросите об этом у кого хотите, хотя бы у меня.

Я сразу подтвержу.

— Да-а? — недоверчиво протянула Юлька, оглядывая старичка.

— Не сомневайтесь! — воскликнул Мюнхгаузен. — Отведу вас в гости к маркизу де Сад, [28] Сад (Донасьен Альфонс Франсуа де Сад, фр. Donatien Alphonse Francois de Sade), 1740–1814 — французский аристократ, писатель и философ. Был проповедником абсолютной свободы, которая не была бы ограничена ни нравственностью, ни религией, ни правом. Основной ценностью жизни считал возможность достижения высшего личного наслаждения. от него тоже самое услышите. О моей честности.

— Я не собираюсь в гости, — попыталась объяснить Юлька, но старичок бурно замахал руками.

— Нет-нет! Маркиз обидится. Благородный человек! Тоже пострадал, как и я. От завистников. А вы такая добрая и красивая. Маркиз будет рад. Слово чести. Вы — роза в его коллекции. Да и дело к вечеру, сможете переночевать.

Книгу о бароне Мюнхгаузене Юлька читала в детстве и всегда считала его безобидным старичком: таким он ей сейчас и показался.

— Не знаю, — протянула она неуверенно. — Разве что на полчаса. А кто такой маркиз де Сад?

— Смелый человек. Главное — свобода. Долой мораль, религию, право! Ценность жизни — в достижении высшего личного наслаждения.

Удовлетворенно почмокав губами, Мюнхгаузен добавил:

— Указал в завещании похоронить его в лесу и насыпать на могилу желудей, чтобы дорога к могиле была забыта, а имя де Сада стёрлось из памяти людей. Представляете?! Узник Бастилии, присяжный революционного трибунала Франции 1793 год, председатель революционной секции «Пик» и прочее, прочее! И забыть! Скромность невероятная!

— Так он революционер? — воскликнула Юлька.

— Абсолютный!

— Никогда не видела настоящего революционера! — обрадовалась Юлька.

— Вот здорово!

Узкая и разбитая дорога в Лакост — родовой замок маркиза — отделяясь от поселка философов, шла под огромными деревьями с кривыми и острыми, как ятаганы, сучьями. Довольный Юлькиным послушанием, Мюнхгаузен, хихикая, забавлял попутчицу веселыми рассказами о своих похождениях на Луне и сражениях с взбесившейся шубой и стаей волков.