Вячеслав Килеса - Юлька в стране Витасофии (сборник)

Мама называла эти истории «сказками», тогда как папа загадочно изрекал: «Что есть в сознании, есть в действительности», — но, независимо от их мнений, не было ничего приятнее, как сидеть на кровати возле бабушки и парить воображением в нарисованных ею волшебных картинах.

Смышленая Поля тоже уловила разницу между бабушкой Надей, проповедовавшей идею ежедневных розог и казарменного воспитания, и бабушкой Дашей, чей голос даже в самых тяжких случаях — когда Поля высыпала муку в лужу и приготовила невкусные пирожки, а Родя напоил валерьянкой кота Рыжика — не поднимался выше уровня шума журчащего летом ручейка. Вот и сегодня вместо командировки к бабушке Наде, куда собиралась отправить дочку строгая мама, Поля увязалась за Родей на Перекопскую улицу, и теперь те конфеты, которые приготовила для внука бабушка Даша, придется делить с жадной сестричкой, почему-то уверенной, что ей причитается не третья часть конфет, а гораздо больше.

— Бабушка! — сообразив, что Родя, зажав в руке кулек с конфетами, не собирается с ним расставаться, затеяла скандал Полина. — А мне Родька конфеты не дает!

— Я поделюсь конфетами, — предвидя результат судебного разбирательства, поторопился выкрутиться Родя. — Но пусть Поля за это что-нибудь споет.

Услышав Родино предложение, бабушка Даша растерянно посмотрела на Полю и обнаружила, что внучке идея неожиданно понравилась: до сих пор ее вокальный талант привлекал только маму, предполагавшую в далеком будущем запихать дочку в музыкальное училище, а тут число ее поклонников сразу удвоилось. Приняв позу лауреата Государственной премии, Полина захватывающе исполнила знаменитую детсадовскую песню «Серенькая кошечка села на окошечко», причем Родя, увлекшись, то и дело помогал певице своими подвываниями, что позже послужило ему поводом для присвоения двух сестричкиных конфет — за оказанную гуманитарно-звуковую помощь, — и в итоге выяснение отношений между партнерами по дуэту закончилось тем, с чего должно было начаться: небольшой, но упорной дракой, где крепким Полиным кулакам противостояли не менее твердые и проворные Родины ноги, — и бабушке Даше для прекращения вооруженного конфликта пришлось наряду с голосовыми связками применить веник, способствовавший не только установлению мира, но и справедливому дележу конфет.

— Мозги застоялись: хватит в комнате сидеть! — ворчала бабушка Даша, выталкивая драчунов во двор. — Идите с Ваней поиграйте: он как раз на велосипеде катается.

Ох, не вовремя вывел своего «Зайчика» во двор живший рядом с бабушкой Родин ровесник Ваня, — и он понял это, увидев, как мчится по направлению к его имуществу жаждущая добычи орда. Закрутив педалями, Ваня попробовал прорваться к калитке своего дворика, но перегородившая путь Полина, схватив руль, грозно потребовала: «Дай покататься!». Трусливо озираясь по сторонам, Ваня попытался выдвинуть аргументы, мешающие принять столь лестное для «Зайчика» предложение, но в это время напавший сзади Родион принялся молча стаскивать скупердяя Ваню с его двухколесной собственности, — и только после Ваниного вопля с обещаниями позвать на помощь маму, папу и вообще всех живых и покойных родственников умерил пыл и, ограничиваясь корректными тычками в спину, присоединил свой вежливый голос к сестричкиной просьбе. Страдая и мучаясь, Ваня нехотя передал «Зайчика» захватчикам и даже зрелище кратковременной стычки между победителями, уточнявшими, кто первый оседлает велосипед, не согрело его озябшую от переживаний душу. И только после того, как Поля верхом на велосипеде ударилась о дерево, а Родя шмякнулся в чернозем огорода, Ваня стал смотреть на мир веселее, а когда Поля, разбив коленку, окончательно перекочевала в толпу зрителей, Ваня, растаяв от обилия полученных его недругами неприятностей, расчувствовался и предложил посмотреть на недавно появившихся у них в сарае козлят.

Велосипед — точнее: то, что осталось от него после общения с деревом и огородом, — был мгновенно забыт. Полюбив Ваню как родного брата, Поля и Родя весело ворвались вместе с ним на огороженную забором территорию, на посещение которой Ванины родители, уходя на работу, наложили сыну строгое табу.

«Мэ-э!» — закричали, увидев ребят, козлята, с надеждой разглядывая их ладони. Увы, они были пусты! Сердобольная Полечка, догадавшись о чаяниях малолетних животных, ринулась в Ванин огород собирать все зеленое и растущее, — и вскоре, скармливала малышам щавель и картофельную ботву. К счастью для Ваниных родителей, ленивые мальчишки не последовали Полиному примеру, тем самым сохранив для грядущего урожая островки ускользнувшей от Полиных ног редиски и клубники: удлинив свои руки палками, юные исследователи начали тыкать ими в козлят, проверяя практикой теорию академика Павлова о реакции живого организма на сенсорные раздражители. В соответствии с учением академика, козлята подпрыгивали и негодующе мекали, вызывая у удачливых естествоиспытателей приступы громкого смеха, пока занявшая антинаучную позицию Полина не прекратила эксперимент, пригрозив подать жалобу в самую грозную после бога инстанцию — своему папе. Презрительно пофыркав, мальчики — и в первую очередь Родион, друживший с папиным ремнем часто и основательно, — решили на всякий случай поменять объект изучения и переместились к расположенным неподалеку ульям, где, шуруя в литках палкой и пиная пчелиные домики ногами, стали требовать от их обитателей продемонстрировать двум великим ученым искусство высотного пилотажа. Занятые изготовлением меда для лечения будущих ребячьих ангин, пчелы переполошились, решив, что из далеких североамериканских лесов к ним пожаловал медведь гризли, и, проведя всеобщую мобилизацию и попрощавшись с друзьями, обречено вылетели на родные просторы для последнего, решительного боя. Обнаружив отсутствие медведя, пчелиная армия растерянно заметалась, но, заметив в непосредственной близости от себя чумазые мальчишеские физиономии, пчелиный штаб, сопоставив данные разведки, вник в ситуацию и отдал приказ изгнать двуногого противника из пчелиных владений.