Вячеслав Килеса - Юлька в стране Витасофии (сборник)

Самовольное оставление угла считалось тяжким преступлением, но в этот раз единственной папиной реакцией на Родино скоморошество был жизнерадостный смех, — и мама, ободренная папиным весельем («Слава богу, забыл о блузке и вообще смягчился!), громко сказала:

— Ты, Родя, машешь платочком, словно матрешка. Мы назовем тебя теперь «Родя Матрешкин».

Все, кроме блудного сына, засмеялись, а Поля, спеша внести лепту в общую потеху, ехидно выкрикнула: «Матрешкин муж — вот он кто!».

Разоблаченный по всем статьям Родя, услышав о себе столько правды, нахмурился, но плакать не стал и даже заулыбался, жалея, что не принимает участия в семейном капустнике, — и, когда папа, забрав его из угла, отвел в ванную и вымыл лицо, то он сам, вырвавшись из папиных рук, помчался к своему месту за столом и вскоре, поедая жаренную картошку, дразнился и корчил рожи не хуже Полины.

По телевизору показывали приключенческий фильм и семья, разместив папу посередине, устроилась перед экраном на кроватях. При демонстрации сцен насилия Поля, попискивая: «Боюсь! Боюсь!», закрывала глаза и утыкалась лицом в мощный папин живот, а Родя, наоборот, старался все запомнить, чтобы потом с успехом применить какой-нибудь смертельный удар на друге Антоне. Мама к таким фильмам относилась скептически, а папа — с изрядной долей иронии, и когда в финале главарь разбойников, заскрежетав зубами, взмахнул саблей над несчастной жертвой, папа дурашливо простонал: «Я тоже боюсь! Спасите меня!» — и почувствовал, как рука сына ласково обняла его за шею и прижала к своему маленькому, но храброму сердцу, молча обещая защитить от всех бед и ненастий.

После кинофильма дети дружно помчались в туалет, спеша избавиться от накопленных за два часа отходов пищевого производства. Лежавший на краю кровати Родя первый добежал до заветной двери и мгновенно закрылся, оставив Поле возможность безрезультатно стучать кулаками по деревянной поверхности.

— Не ломай дверь, Полина! — сердито воскликнула мама. — Имей терпение: Родя скоро выйдет!

— Да-а, — протянула Полина. — Знаю я его: он там год сидеть будет. Я сейчас до трех посчитаю и чтобы потом он сразу вышел: слышишь, Родя?!

Полина стукнула кулаком по двери.

— Слышу! — недовольно буркнул занятый интимными делами Родион.

— Хорошо. — Поля подняла палеи и начала отсчет. — Один, два, два с половиной, два с четвертью, два с осьмушкой, два с шестнадцатой, на ниточке, на иголочке, ниточка обрывается, три начинается. Вылезай, Родя!

Будучи джентльменом, Родя, хотя и с неохотой, уступил место даме, тем более что его ожидала наполненная теплой водой ванна. Пока Родя нырял, изображая охотящегося за пароходами кита, Поля возилась со взятым напрокат у Люды котенком Тишей; когда подошла ее очередь купаться, она контрабандой попыталась протащить котенка с собой, объясняя произведшей таможенный досмотр маме, что Тиша тоже хочет быть чистым.

Выкупанных детей папа аккуратно отнес в детскую, где принявшая их как эстафетную палочку мама вытерла сына и дочку полотенцем, уложила в постель и поручила заботам приплывающих со звездного неба волшебных сновидений, окутывающих теплотой и нежностью всех, кто засыпает по вечерам с чистой, не омраченной злом, совестью.

Чаще всего в гости к бабушке Даше ходил Родя: лишь там, на Перекопской улице, его душа вкушала истинный покой и вылечивалась от ран, нанесенных жестоким, неблагодарным миром, в составные части которого входили не только детсадовский драчун Чаныга и эксплуатирующая право первородства сестра Полина, но и замученные работой, бытом и друг другом родители: мама, не всегда понимающая, что ребенку в садике симпатизирует одна девочка и ей нравятся, когда Родя в холодный день щеголяет распахнутой рубашкой и голой грудью — на фоне упакованных в куртки и свитера сверстников, — и грубый, неотесанный папа, всерьез думающий, что мальчику нужно каждый день умываться и чистить зубы — занятие явно не обязательное — все равно загрязнишься, — о чем в качестве консультанта всегда готова поведать папе знакомая Роде кошка, с пеленок брезгающая мочалкой и мылом и прекрасно себя чувствующая. А бабушка…

Какими вкусными блюдами угощает она вечно голодного ребенка, как приятно массажирует ножки и, разрешая рыться в гардеробе, не устраивает скандал, когда Родя ломает какую-нибудь безделушку вроде часов или использует не по назначению что-либо из вещей: как в прошлый раз, когда он превратил белую скатерть в ковер-самолет и летал на ней по огороду. А как интересно рассказывает бабушка Даша о своем детстве: о сестричке Оле, погибшей от жадности взрослых, о ворожее Элине, о привидениях, колдунах.