Павел Катаев - Алтайское солнце

Думая о трактористе Михаиле Медведеве, Женя видел перед собой того самого парня в расстёгнутой гимнастёрке, который тогда, в вагоне, уговаривал ехать с ними на целину.

Писал папа и о Пастуховых. Тётя Клава пошла, как выразился Николай Сергеевич, в строительную бригаду. Теперь дома строятся не по дням, а по часам. Дядя Саня получил грузовик-вездеход и курсирует между центральной усадьбой нового целинного совхоза и райцентром: оттуда возит разные грузы, начиная от запасных частей к тракторам и заканчивая продуктами и даже школьными партами. Однажды Пастухов попал в буран, грузовик застрял в сугробе, и его почти до самой крыши занесло снегом. Но всё кончилось благополучно, автомобиль откопали, а дядя Саня даже не простудился, хотя и натерпелся страху.

«Здесь такое случается», — закончил рассказ об этом происшествии Николай Сергеевич, и Ольга Георгиевна, прочтя эту фразу, всхлипнула и потом долго глядела перед собой далёкими-далёкими глазами, полными слёз.

На весенние каникулы Ольга Георгиевна отвезла Женю в деревню под названием Рожки, к дедушке и бабушке.

Хотя деревня находилась совсем недалеко от города — сорок минут на электричке, — место было глухое. Здесь совсем не чувствовалась близость большого города. По занесённым снегом деревенским улицам ходили лошади, запряжённые в сани, слышалось ржание, из сараев доносились приглушённые крики петухов, квохтанье и возня кур.

— Целина — та же деревня, — говорил внукам дедушка, а бабушка не соглашалась:

— Та, да не та. Земли-то там сколько!

— Сколько бы ни было, а земля — всегда земля! Дедушка сердился, потому что и сам согласен был с бабушкой: чего уж рассуждать, целина — не подмосковная деревня Рожки с небольшими полями и лугами, окружёнными лесом. Целина — такие просторы, что конца-краю нет!

Целыми днями Женька пропадал на улице. Катался на лыжах с крутых горок, гонял по расчищенному пятачку льда среди пруда на коньках, прикрученных к валенкам. Промокнет — усадит его бабушка на табуретку и заставит упереться застывшими пятками в горячую кирпичную стенку печи. Чтобы не заболел.

И сквозь дрёму слушает Женька рассказы дедушки о целине, которые старичок вычитывает из газет: о том, как первые целинники строят посёлки, учатся в школах трактористов, завозят в отдалённые, необитаемые уголки целинных степей тракторы и другие сельскохозяйственные машины, готовясь к первой целинной посевной.

…Ах, как хочется Женьке скорее очутиться там! Скорее бы лето!

Запомнилось Женьке одно утро, когда они с Геной Поздняковым, Жениным лучшим товарищем, собрались пойти в кинотеатр «Заря» на утренний сеанс.

Было морозно, под ногами хрустел тонкий апрельский лёд, но утреннее небо было голубое и совсем летнее. Солнце, яркое, золотое, совсем по-летнему освещало улицы с грязными снежными кучками, собранными у края мостовой, но ещё не вывезенными.

— Скоро уезжаешь? — спросил Гена, останавливаясь посреди тротуара. Гена не хотел, чтобы Женька уезжал.

— Не скоро, — ответил Женька, чтобы не расстраивать друга. — Летом. Мама говорит, ближе к осени.

— Совсем скоро, — вздохнул Гена. — Снега, видишь, уже почти совсем не осталось!

— Осталось, — возразил Женька.

Приятно было разговаривать об отъезде, а самому тем временем даже сейчас и не хотелось никуда уезжать — очень уж приятно вышагивать по утренним улицам родного города, направляясь в кино со своим лучшим школьным товарищем.

Мальчики купили билеты и по темноватой, крутой лестнице поднялись на второй этаж. В узком фойе с окнами, закрытыми синими шторами, и с фотографиями актёров, висящими в стеклянных рамках по стенам, было совсем пусто. Какая-то старшеклассница сидела на стуле и, заплетя ноги за ножки стула, читала толстую растрёпанную книгу. При этом девочка время от времени полизывала мороженое эскимо, аппетитно выглядывающее из серебряной бумажки.

У мальчиков были деньги на мороженое. Купив себе по эскимо, они вошли в небольшой зрительный зал, напоминающий скорее большую комнату. Но и он был почти пуст — мало нашлось охотников вставать в воскресенье в такую рань. Женя и Гена удобно расположились в первом ряду и в ожидании начала киносеанса поедали мороженое. Свет начал медленно гаснуть, со звоном и шуршанием синий занавес на стене перед мальчиками начал раскрываться, обнаруживая белый прямоугольник экрана в чёрной рамке с закруглёнными краями. И не успел занавес окончательно открыть экран, как свет погас и одновременно на белом экране и на синих крыльях занавеса появилась надпись «Новости дня» и тут же грянул «Марш энтузиастов».