Владислав Крапивин - Мушкетер и фея и другие истории из жизни Джонни Воробьева

Джонни подумал, не поделиться ли этой мыслью с Катей, но Катя шла какая-то рассеянная и смотрела под ноги. Вдруг она сказала:

— А все-таки Шестопалов — молодец.

— Дурак он и нахал, твой Шестопалов! — моментально вспылил/ Джонни.

— Почему это мой?

— А кто все время «Вовочка, Вовочка»?

— А как бы я его упросила? С людьми надо лаской… Вот попробуй сам когда-нибудь — увидишь…

Джонни попробовал, когда начал разговор с Верой Сергеевной:

— Вера, скажи, пожалуйста, не могла бы ты объяснить мне, где живет Валентин Эдуардович? Извини, что я тебя отвлекаю, но мне очень-очень надо.

Ласка и вежливость не помогли.

— Уйди, чудовище, — сказала Вера. — Ты хочешь сделать ему очередную гадость?

Джонни потупил глаза.

— Я хочу извиниться… За тот случай…

Вера остолбенела. Она уронила черный грифель, которым красила ресницы, и забормотала:

— Тогда я… да, конечно… Сейчас… Женечка, а это правда?

— Честное слово, — мужественно сказал Джонни.

Вера суетливо написала ему гостиничный адрес.

— Только ты, Женечка, сегодня же… А то он завтра утром уедет.

— Ой! Он же хотел послезавтра!

— Его вызвали в институт принимать вступительные экзамены. Завтра в девять у него последняя лекция, а потом он на поезд… Ты иди лучше прямо сейчас, он у себя.

Джонни и сам понимал, что надо спешить. Но Вера уговорила его сперва надеть чистую рубашку, а потом припудрила синяк (который стал уже светло-желтым и называться синяком не имел права).

Видимо, она сбегала к телефонной будке и предупредила Валентина Эдуардовича, потому что он ждал Джонни. Он встретил его у входа в гостиницу, сказал надутой администраторше «это ко мне» и заговорил с Джонни, когда еще шли по коридору:

— Женя, я чрезвычайно рад, что вы пришли, но вы совершенно зря волнуетесь по поводу того случая. Уверяю, я на вас не в обиде… Вот моя комната… Вот, садитесь в кресло… Наоборот, ваше выступление доставило мне большое удовольствие. Оно было в меру темпераментным и крайне актуальным. В самом деле, эти безобразные современные постройки среди исторических кварталов у самого крепостного холма… Это чудовищно!

— Все-таки я виноват, — вздохнул Джонни, останавливаясь у громадного кресла. — Вы уж извините меня, Валентин Эдуардович… Но у меня еще один вопрос. Можно?

— Ну разумеется! Прошу.

— Можно прямо?

— Конечно!

— Совсем прямо…

— Да-да, Женя! Я весь внимание. Ваша прямота мне весьма импонирует.

Джонни встал за кресло, уперся подбородком в его шершавую спинку и поднял ясные глаза.

— Вам нравится Вера?

— А? — сказал Валентин Эдуардович и нервно погладил лысину. — М-м… То есть да. Да… Но, увы, мне кажется, я ей не нравлюсь.

— Это не так, — деловито объяснил Джонни. — Вы ей нравитесь. В общем. Ей не нравится только ваша прическа. То есть то, что прически нет…

Валентин Эдуардович опять хотел потереть свою блестящую голову, но раздумал. Снял очки и жалобно сощурился.

— Эх, Женя, — грустно сказал он. — Это не самый большой мой недостаток. Но, к сожалению, самый неисправимый.

— Может быть, исправимый, — возразил Джонни. — Вот. — И он протянул пузырек и бумагу, где был переписан рецепт и письмо неизвестного лекаря.

Узнав, какое снадобье принес ему Джонни, Валентин Эдуардович заметно разволновался. Сначала стал смеяться печальным смехом, потом заходил из угла в угол и начал говорить, что он очень ценит Джоннины старания и очень благодарен ему за доброе отношение, но (увы, увы и увы!) в природе не существует сил, которые заставили бы облысевшую голову снова покрыться волосами. Если бы такие силы были, современная наука давно бы их открыла.

— Современная наука многое позабыла, — опять возразил Джонни. — Вот недавно в «Очевидном-невероятном» рассказывали про древнюю медицину. Там такие вещи делались, что сейчас никто не верит…

— Гм… — Валентин Эдуардович остановился. — В твоих рассуждениях много логики. Но… нет-нет, Женя. Спасибо, но я выглядел бы смешным в собственных глазах, если бы решился на такой эксперимент. Это недостойно здравомыслящего человека.

— Жаль… Ну, вам виднее, конечно, — вздохнул Джонни. — А пузырек я вам все же оставлю…

— Да зачем же он мне?

— А мне он и совсем ни за чем, — печально сказал Джонни.

Огорченный, он вышел на улицу. Странные люди — эти кандидаты наук. «Недостойно здравомыслящего человека…» Что тут недостойного? Взял бы да попробовал! Если Вовкино зелье действует, завтра утром, перед отъездом, Валентин Эдуардович был бы уже не лысый, а как бы стриженный под машинку. Сперва это некрасиво (Джонни знает по себе), но скоро волосы становятся длиннее, и тогда делай прическу и сватайся на здоровье.