Виктор Голявкин - Собрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы [сборник litres]

…Накручиваю патефон с досады, в который раз проигрываю одну и ту же пластинку: «А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер!..»

В двадцатый, тридцатый раз. «А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер, веселый ветер, веселый ветер…»

Стучат в стенку соседи.

«А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер!..» Пошли они вон! Если бы патроны не кончились, я бы в стенку палил без передышки, будьте здоровы, пусть знают мои соседи, кто рядом с ними живет! Пластинка крутится на одном месте, на «веселом ветре», заездил окончательно. Оставлю ее в движении, на радость всем соседям, пусть наяривает, пока не кончится завод…

Выбегаю на веселый ветер, в сотый раз звоню напрасно в квартиру Шторы.

…Массивные буквы устанавливают на крыше дома: «Храните свои деньги в сберегательной кассе!»

Продают петушков на палочке. «Дайте петушок». – «По одному не продаем, десять сразу». – «Давайте десять сразу». Держу все десять петушков на веселом ветре. На кой мне эти петушки?

Маленький мальчишка хочет купить петушка, а денег не хватает, можно только десять сразу.

– На тебе все мои петушки, все десять сразу.

«Спасибо» даже не сказал, как будто иначе и быть не могло, повернулся и пошел, сосредоточенно посасывая петушка, ни о чем на свете не задумываясь на веселом ветру.

– Как ты думаешь дальше?

– Что будет с тобой дальше?

Засыпали меня родители вопросами! Никто не знает, что будет с ним дальше, никчемные вопросы, кто на свете знает, что дальше с ним будет?! И я не знаю этого, отстаньте от меня! Что делать мне со Шторой, лучше скажите мне, как мне его найти? Ни на следующий день, ни после домой он не явился, не везет мне, как О'Болдуину…

Встретил как-то Васю возле Шториных дверей. Не мне одному Штора должен. Ходит к нему Вася злющий, не на что ему выпить водки, а Штора сбежал. Должен ему Штора, как и мне, проклинают они с суперменом Викентия Викторовича, кроют на чем свет стоит, надул он их, как и меня. Скрежещет зубами Вася, попадись, грозится, мне Виконт, да только тот не попадается. А попадись он супермену? Да разве он попадется!..

– Мне не везет! – отвечаю я родителям. – Мне дико не везет!

– Мне голова не позволяет расстраиваться! – кричит мать. – Неужели вы не видите – меня косит!

Неужели они не видят, не чувствуют, как мне не везет? У меня зверские неудачи, я не оправдываюсь, нисколько не оправдываюсь, но войдите в мое положение… Разве нельзя войти в положение человека, которому все время не везет? Не везло же О'Болдуину, а он был того же класса, что и самые видные чемпионы. Или мне уходить из дому? Я могу уйти, если мне не верят, не доверяют, имейте в виду! Немедленно удалюсь, не моргну глазом, и вы больше меня не увидите!

А мать косит. Второй месяц в одну сторону. По ее словам, какая-то новая мышечная болезнь сковала ее всю, согнула, скрючила. Мать требует частных врачей: бесплатные врачи, по ее мнению, никогда не разберутся в ее болезни. И частные врачи не в состоянии поставить диагноз. И массажист Кукушкин, ежедневно накладывающий ей на спину горячий парафин, бессилен. «Если вы не заплатите за предыдущие сеансы, – заявил он отцу, – я вынужден буду прекратить визиты». Долги… долги… Отец хватается за голову, мать обвиняет медицину, а мне не везет…

– Телефон звонит! – кричит мать. – Никто не может подойти! Что значит я свалилась!

Беру трубку. Только с Рудольфом Инковичем не хватало мне беседовать, узнаю его голос.

Даю трубку отцу.

– Спасибо, спасибо, большое тебе спасибо, огромное спасибо, дорогой…

За что он его так благодарит? Неужели за то, что он меня в колонию не упрятал? Да лучше бы я в колонии сидел, лучше умереть!

– Кто это? – спрашивает мать.

– Он спас нас! – радостно сообщает отец, вешая трубку.

Я ерзаю на стуле, будто меня иголки колют, – не просили его меня спасать!

– Мы спасены, он дал нам денег! – говорит отец.

Этого уж я никак не ожидал!

– Кто? – спрашивает мать.

– Рудольф! – говорит отец гордо. – Мой старый друг. Со времен Гражданской войны я знаю Рудольфа! Он сказал мне: «Я могу тебе дать немножко денег, Сергей, ты не против?» Интеллигентный человек, он может еще сообразить, что я против! Он знает мое положение, старый мой фронтовой товарищ! Массажист получит сполна, профессор тоже! А еще я люблю колбаски! Я люблю любительскую колбаску, спасибо Рудольфу!