Леонид Соболев - Батальон четверых [авторский сборник, издание 2-е]

И они встали в рост — четыре человека в полосатых тельняшках, в чёрных бескозырках, окровавленные, перевязанные обрывками форменок, но сильные и готовые снова пробираться сквозь сотни врагов.

И, видимо, они сами поразились своей живучей силище. И Перепелица сказал:

— Один моряк — моряк, два моряка — взвод, три моряка — рота… Сколько нас? Четверо? Батальон, слушай мою команду: шагом… арш!

1942 г.

В раскалённые дни штурма Севастополя из города приходили на фронт подкрепления. Краснофлотцы из порта и базы, юные добровольцы и пожилые рабочие, выздоровевшие (или сделавшие вид, что выздоровели) раненые — все, кто мог драться, вскакивали на грузовики и, промчавшись по горной дороге под тяжкими разрывами снарядов, прыгали в окопы.

В тот день в Третьем морском полку потеряли счёт фашистским атакам. После пятой или шестой моряки сами кинулись в контратаку на высоту, откуда немцы били по полку фланговым огнём. В одной из траншей, поворачивая против фашистов их же замолкший и оставленный здесь пулемёт, краснофлотцы нашли возле него тело советского бойца. Он был в каске, в защитной гимнастёрке. Но когда в поисках документов расстегнули ворот, под ним увидели знакомые сине-белые полоски флотской тельняшки. И молча сняли моряки свои бескозырки, обводя глазами место неравного боя.

Кругом валялись трупы фашистов — весь пулемётный расчёт и те, кто, видимо, подбежал сюда на выручку. В груди унтер-офицера торчал немецкий штык. Откинутой рукой погибший моряк сжимал немецкую гранату. Вражеский автомат, все пули которого были выпущены в фашистов, лежал рядом. За пояс был заткнут пустой наган, аккуратно прикреплённый к кобуре ремешком.

И тогда кто-то негромко сказал:

— Это, верно, тот… Федя с наганом…

В Третьем полку он появился перед самой контратакой, и спутники запомнили его именно по этому нагану, вызвавшему в машине множество шуток. Прямо с грузовика он бросился в бой, догоняя моряков Третьего полка. В первые минуты его видели впереди: размахивая своим наганом, он что- то кричал, оборачиваясь, и молодое его лицо горело Яростным восторгом атаки. Кто-то заметил потом, что в руках его появилась немецкая винтовка и что, наклонив её штык вперёд, он ринулся один, в рост, к пулемётному гнезду.

Теперь, найдя его здесь, возле отбитого им пулемёта, среди десятка убитых фашистов, краснофлотцы поняли, что сделал в бою безвестный черноморский моряк, который так и вошёл в историю обороны Севастополя под именем «Феди с наганом».

Фамилии его не узнали: документы были неразличимо залиты кровью, лицо изуродовано выстрелом в упор. О нём знали одно: он был моряком. Это рассказали сине-белые полоски тельняшки, под которыми кипела смелая и гневная морская душа, пока ярость и отвага не выплеснули её из крепкого тела.

1942 г.

В разведке под Севастополем три краснофлотца вышли на миномётную немецкую батарею. Они бросили в окоп несколько гранат и перестреляли разбегающихся фашистов. Батарея замолкла.

Казалось, можно было бы возвращаться — не каждый день бывает такая удача. Но миномёт был цел, и рядом лежало несколько ящиков мин.

— А что, хлопцы, — раздумчиво сказал Абращук, — мабуть, трошки покидаемся по немцу?

Он взялся наводить, Колесник — подносить ящики с минами, а третий разведчик, армянин Хастян, встал к миномёту заряжающим.

Немецкие мины полетели в немецкие траншеи, и всё пошло хорошо. Наконец фашисты догадались, что по ним бьёт их же собственный миномёт. На троих моряков посыпались снаряды и мины.

Казалось бы, пора было подорвать миномёт и оставить окоп. Но моряки заметили, что их батальон, воспользовавшись неожиданной поддержкой миномёта, поднялся в атаку. Тогда они решили бить по немецким траншеям, пока хватит немецких мин.

И миномёт бил по фашистам. Всё ближе и всё чаще рвались рядом с моряками немецкие снаряды. Разрывы стали обсыпать краснофлотцев землёй, осколки — визжать над ухом. Колесник упал: его ранило в ноги. Перевязавшись, он ползком продолжал подтаскивать к Хастяну ящики с минами.