Фрида Нильсон - Пираты Ледового моря

Фредерик посмотрел на сестру и улыбнулся, словно хотел спросить: «Ну, что ты теперь скажешь?»

Голубка помедлила. Не знаю, разозлила ли я ее или она просто решила, что мы ничего не понимаем. Но в конце концов она пригвоздила Фредерика взглядом:

– Посмотрим, удастся ли вам изменить меня.

С этими словами она встала, снова пристегнула ремень с ножом и вышла. Мы с Фредериком остались одни. Нерпа скалилась на нас со стены. Корабль медленно покачивался на волнах.

– Думаешь, у тебя получится? – спросила я. – Изменить ее.

Он погладил свою большую рыжую бороду и закрыл глаза.

– Посмотрим. Я ведь как-никак ее старший брат.

Сквозь маленькие окошки в свинцовых рамах я видела силуэт Голубки. Она стояла и смотрела, как работает команда на корме у кабестана [17] Кабестан – механизм для перемещения груза; лебедка. Прим. ред. : матросы поднимали якоря, чтобы, покинув место погребения, выйти в море. Вдруг я поняла, что отличало Голубку от Урстрёма, почему он был так напуган и почему она никогда больше ничего не будет бояться. Причина в том, что ей нечего было терять.

Обратное плавание было рискованным, а порой даже смертельно опасным. Голубка, которая когда-то в детстве боялась всего на свете, теперь держалась на удивление бесстрашно. День и ночь плыли мы по безумному бушующему Ледовому морю; пираты, вцепившись в снасти, молились о спасении своих жизней. Но если мы наталкивались на плотный лед, который еще не успел треснуть, Голубка не сдерживала корабль, как это сделали бы другие капитаны, а отдавала приказ поднять все паруса. И тогда «Снежный ворон» летел словно на крыльях, тяжелый клюв рассекал все препятствия на пути. Пираты до смерти боялись Голубку, но и любили тоже. Пожалуй, даже больше, чем Белоголового.

Мы не встретили по пути никаких судов. Видимо, не нашлось других безумцев, которые бы решились повести свой корабль в море – в такое ледяное крошево, где попадались льдины величиной с наш парус. А если кто и попробовал, то живо поворачивал прочь, завидев «Снежного ворона» – самый грозный пиратский корабль.

Через три дня после похорон Белоголового я стояла на корме и смотрела на волны. Все, кто мог, спустились вниз. Снег продолжал валить, покрывая палубу и засыпая снасти, у которых вдруг словно выросли бороды. На палубе остался лишь рулевой. Я провела рукой по мокрому борту, собрала снег в ладонь. Я не знала, почему ушла от всех. Просто захотелось немного побыть одной. Много недель прошло с тех пор, как я оставила дом. Почти все, кого я встречала на пути, говорили, что у меня ничего не получится. Но они ошибались.

Только можно ли считать, что все прошло благополучно? Я навидалась и нахлебалась столько Ледового моря, что оно теперь навечно засело во мне, ничем не смоешь. Я вспомнила волчонка на Волчьих островах – того, который пытался прижаться к телу убитой матери. Цыпленка, которому суждено всю жизнь ловить рыбу для Эйнара. И тот кошелек из мягкой светлой кожи в лавке в Портбурге. Никогда мне этого не забыть!

«Этот мир – от острова Синий Глаз на востоке до острова Крайний на западе – похож на стол, – подумала я. – За столом сидят люди и подсчитывают свои денежки. Но у стола есть ножки, на которых он держится. И ножки – это малыши. Те волчата, которых пристегивают, чтобы они бегали в упряжке; русалочьи детеныши, которых убивают ради кошельков; птенцы, которых привязывают за шею, чтобы они ловили рыбу; и малолетки, которых посылают в глубокую шахту с киркой и корзиной».

Так устроен мир, но это несправедливо. Вдруг я заметила маленького полярного воробья, он сидел на поручне и потряхивал хвостом. Я так обрадовалась ему, что все мои тяжелые мысли рассеялись. Может быть, это наше время такое жестокое, но придут другие времена, лучше нынешнего?

Воробей зачирикал было, но быстро умолк, словно испугался. Я повернулась и хотела спуститься вниз, в тепло, но тут заметила человека у меня за спиной. Это был тот лысый пират, которого теперь прозвали Дурень.

Он смотрел на меня, прищурившись, рот его искривился в недоброй усмешке, обнажавшей желтые зубы.

– На море любуешься? – просипел он.

– Да, – ответила я и попыталась пройти мимо. Но пират оттолкнул меня так, что я ударилась о борт, и у меня перехватило дыхание.

Чуть поодаль стоял его бородатый приятель, которого звали Пустое Место. Видимо, он должен был следить, как бы кто не пришел, и предупредить, если рулевой повернется. Пустое Место натянул шапку пониже на уши и сказал: