Любовь Воронкова - Село Городище. Девочка из города. Федя и Данилка

Впереди отряда скакала озорная Стенька. Она собрала маленьких ребятишек и, чтобы не скучно им было идти, придумала превратить грабли в коней.

А ребятишкам и в самом деле казалось, что это не их босые ноги бегут и скачут по тропке, а что несут их лихие легкие кони. Они размахивали хворостинами, кричали и погоняли коней.

Груня посмеивалась, глядя на Стеньку. Если бы не немцы - им бы теперь уже в пятом классе быть! А она с маленькими ребятишками на граблях скачет.

Всадники доскакали до скошенного и остановились.

- Пусть кони отдохнут, - сказал Ромашка, - а то запалить можно!

А сам подумал:

«Эх! Где-то наши лошади теперь! Вот бы я дал аллюру!»

На лугу далеко-далеко, до самой реки, лежала валами скошенная трава. Ребята перевернули грабли ручками вниз и принялись разбивать густые, чуть привядшие валы.

Груня окинула глазами свою бригаду - опять нет Раисы! Грабли взяла, а на работу не вышла.

«Ну, подожди же, - подумала Груня с досадой, - подожди! Вот как выведу тебя на собрании - так ты тогда узнаешь! Пристыжу тебя при всем народе!»

И не было на покосе Трофима.

Он видел, как веселая конница с криками помчалась по деревне, он долго глядел, как поднималась за ними по дороге невысокая пыль… Как бы он сейчас тоже мчался вместе с ними, как бы нахлестывал хворостиной своего коня!..

Но взглянул на отца, который одиноко сидел у соломенной стены шалаша, тихонько подошел к нему и уселся рядом.

В полдень ребята прямо с покоса убежали на реку. Сохло сено, раскинутое на припеке, сладкий запах травки-душицы плыл над скошенными лугами. А ребятишки плескались в реке, плавали, ныряли, доставали еле распустившиеся желтые кувшинки. Груня и Стенька из длинных стеблей кувшинок сделали себе красивые цепочки. На концах этих цепочек висели кувшинки - прохладные, твердые, как литое золото, цветы.

Анюта и Варюшка приставали к Груне:

- Достань и нам бубенчики! Достань и нам! Сделай цепочку!

Груня не поленилась, поплыла через омут на ту сторону, где среди круглых листьев и осоки покачивались на воде желтые речные цветы.

Очень легко и хорошо плыть через омут. Тело становится легким на глубокой воде. Груня плыла, слегка шевеля руками и ногами, ее светлые волосы тянулись за ней по воде. Ближе к тому берегу вода стала прозрачней, замерцал на дне белый песок, зашевелилась густая водяная трава. Груня опустила ноги и встала. Синие стрекозы стайками взлетали над осокой и белыми цветами стрелолиста. Груня тянулась за кувшинками, хотелось достать их издали - почему-то страшно было ступать в темную шевелящуюся водяную траву. Груня не любила в реке мест, где не видно светлого дна.

А девчонки кричали с берега:

- Вон ту достань! Вон ту, большую!

Груня нарвала кувшинок и поплыла с ними обратно. И снова вода обнимала ее своей прохладой, и несла, и поддерживала, и светлые волосы тянулись за ней по воде.

Целый день не вылезала бы из реки Груня!

Но Груня не вылезет - и девчонки не вылезут. И ребята проловят рыбу да провозятся с костром, пока их не позовут на работу. А кто должен на работу звать? Груня.

Неожиданно у реки появилась Раиса. Она шла и хромала. Нога у нее была завязана тряпкой. И, не дожидаясь, когда Груня спросит ее, она еще издали закричала:

- А как я на покос пойду? Ногу напорола гвоздем. Попробуй-ка с напоротой ногой по колкому походи!

- А вот как на речку - так пришла, - сказала Стенька.

- Да ведь вы на граблях ускакали! А как же я с напоротой ногой?

А Груня будто и не видела Раисы. Ей надоело ссориться с нею, надоело ее уговаривать. Но она твердо решила, что при первом же случае - будет ли собрание, придется ли отчитываться за свою бригаду - она перед всем народом покажет Раисину, наполовину пустую, трудовую книжку.

Ребятишки вернулись в деревню нарядные - в венках, в резных цепочках с желтыми подвесками. Солнце припекало им головы, но косички у девочек были еще мокрые, и желтые бубенчики на их головах и на груди еще были влажные и пахли рекой.

Трофим вышел на дорогу и молча глядел на них. Он вдруг почувствовал неодолимую тоску по реке, по воде, по столбечикам на лугу, по костру, который любят разжигать на берегу Женька и Ромашка… Как бы он побежал сейчас, да сбросил бы на ходу и штаны и рубаху, да прыгнул бы в воду с бугорка, и брызги над ним поднялись бы до облака!..

- Стенька, дай бубенчик! - сказал он.