Георгий Скребицкий - От первых проталин до первой грозы. Повесть о детстве

- Я не к Митеньке вашему заглядываю, - вспыхнул Коля, - а гляжу, как ваш Митенька сам с книжечки сдувает. Вот посмотрите!

И, не дав никому опомниться, Коля схватил книжку, которой Митя отгородился от соседа, и подал Елизавете Александровне.

- Да-а-а-а, хрестоматия… - даже немного растерявшись, сказала Лизиха. Митенька, что же это ты бабушку обманываешь?

- Я вас не обманывал! - дрожащим от негодования голосом воскликнул Митя. - Я и не заметил, какая это книга. Вот честное слово! Вот крест божий! - И он трижды истово перекрестился на икону.

- Верю, верю, голубчик, - успокаиваясь, ответила Елизавета Александровна. - Возьми другую книжку, отгородись от них.

После диктанта все отдали Елизавете Александровне свои тетради и пошли по домам обедать.

Мы вышли общей ватагой.

- А ловко ты его подсадил! - радовался Борька, хлопая Николая по плечу. - Молодец! Как это ты углядел только? Вот тебе и Митенька - паинька-мальчик. Да вот и он, лёгок на помине.

В это время мимо ребят проходил Митя. Он злобно взглянул на Николая, но тут же придал своему личику ласковое выражение.

- Эх, Коля, Коля! - сказал он. - Зря ты на меня наклеветал, ей-богу, зря! Ну да бог с тобой. Я обиды не помню.

- Иди, иди, пока не подсыпали! - крикнул Борька, грозно направляясь к Митеньке.

Но тот решил больше не продолжать беседу и торопливо засеменил ножками по расчищенной тропинке. Каждой хорошо одетой женщине он уступал дорогу и, сняв шапочку, здоровался.

- Какой вежливый, милый мальчик! - слышалось ему вслед.

В пять часов, когда мы все снова собрались в школе готовить уроки, нас ждало неожиданное и весьма занятное известие: Елизавета Александровна раздала ребятам тетрадки диктанта. Каждая ошибка была подчёркнута синим карандашом, а в конце страницы подведён итог. «Победителем», как всегда, оказался Борька: он сделал ошибок больше всех - двадцать три. Но этот рекорд никого особенно не удивил, даже саму Елизавету Александровну. Меньше двадцати ошибок у Борьки никогда не бывало. Самая интересная новость заключалась совсем в другом: Митенька - краса и гордость всей школы, не делавший почти никогда ни одной ошибки, - в этот раз сделал девять, и все девять во второй половине диктанта.

Эта новость шёпотом облетела сразу всех ребят.

- А что же тут удивительного? - пожал плечами Николай. - Книжку отняли, а писать не умеет, вот и насажал.

Новость обсуждали все, но огорчены ею были только двое: бабка Лизиха и сам Митенька.

Лизиха вертела в руках тетрадь своего любимца й упавшим голосом говорила:

- Митенька, родной, как же это случилось?

- Сам не знаю, - изумлённо открыв свои большие серые глаза, отвечал Митя.

- Но почему же все ошибки именно во второй части диктанта, когда книжки не было? Может, ты всё-таки иногда в неё заглядывал?

- Не заглядывал я! - нервно, с затаённой злобой, но всё с тем же кротким видом отвечал Митя.

- Тогда почему же именно во второй?

- Потому что я очень расстроился, - проговорил Митя, и в голосе его задрожали слезы. - Расстроился потому, что вы мне не верите, вы могли заподозрить, что я, что я…

Дальше он не мог уже говорить, разрыдался и выбежал в переднюю. Бабка Лизиха кряхтя, но всё-таки быстро поднялась с кресла, тоже побежала вслед за ним.

- Ну, прости, прости, родной, старую бабушку… - слышались из передней её ласковые слова, столь непривычные именно для неё.

Вскоре оба вернулись в комнату, оба расстроенные, но вполне примирённые. Митя сосал леденец, стараясь хоть чем-нибудь подсластить свою горькую участь.

В этот же вечер бабка Лизиха нещадно отодрала Борьку и Николая, чтобы слушались, чтобы учились лучше, вообще - сами знают, за что!

Всё это случилось в субботу, значит, на следующий день можно было отдохнуть и от учения, и от самой бабки Лизихи.

Хорошо, что Михалычу в своё время пришла в голову счастливая мысль: устроить в птичьей вольере Дверцу побольше, чтобы в неё молено было пролезать не только мне, но и маме. Эта деталь оказалась совсем не лишней, так как основной уход за нашим птичьим хозяйством постепенно перешёл в руки мамы. Я, правда, тоже помогал - изредка чистил клетку, кормил и поил птиц, но учение в школе отнимало слишком много времени. Придёшь уже поздно вечером, немножко погуляешь - и спать, а утром ещё по-тёмному опять в школу. Когда же тут думать о птицах! А их количество в нашей вольере всё увеличивалось.