Ирина Каспарова - Грей, Кулёпка и другие

Обычно погибших кур отдают домашним питомцам на ужин. Но это обычно. Хозяева же были люди странные, а потому нечего и удивляться, что похоронили Квочку со всеми подобающими такому делу почестями. Завернув курицу в тряпочку, расстроенный Егорыч положил её в картонную коробку. Закопав курицу под её любимым кустом шиповника, он опустил на могилу небольшой букетик полевых цветов. Узнай об этом в деревне, обсмеялись бы.

Петруша был так удручён всем случившимся, что забыл наподдать нахальному отпрыску Белого, осмелившегося появиться на его подворье.

Расстроенные курочки, в знак скорби, приносили на могилу Квочки милые сердцу предметы: червячков с камешками и щепочки. Весь вечер курятник окутывала траурная тишина.

Случившиеся с Квочкой заставило всех быть предельно осторожными и с этих пор прежде, чем перебежать на открытое место, курочки всегда поглядывали на небо.

Теперь уже ничто не могло остановить разбушевавшуюся весну: набухшие почки, казалось, вот-вот лопнут. В воздухе пахло свежестью и даже находящийся за речкой лес, ещё оголённый, радостно шумел, предчувствуя скорые перемены. Словом, природа пробуждалась от долгой, зимней спячки.

Грей стоял на пригорке, добродушно виляя хвостом и с удовольствием втягивая ноздрями знакомый запах помойки. Вот чего ему по-настоящему не хватало! Через минуту он мчался во весь опор навстречу волнующему запаху. Помня про шипящий чёрный шнурок, пёс осторожно рылся в прошлогодних отбросах. Консервная банка из-под тушёнки, источающая тошнотворный аромат, привлекла, наконец, его внимание. О, да там, внутри, что-то осталось! Язык попытался достать дно банки, но крышка с острыми краями всё время мешала. Грей надавил носом на крышку, и та отогнулась внутрь. Кое-как протиснув язык, он смёл остатки былой роскоши в виде заплесневелого мясного желе. И вот тут с его языком случилось нечто ужасное. В банку-то он пролез, а обратно никак! Острые края крышки не пускали язык собаки.

— Ах, вот ты как со мной! — Подумал обиженный Грей и попытался укусить банку.

Но вышло только хуже: теперь любое движение, касающееся языка, доставляло боль. Несколько рывков также не увенчались успехом — острые края уже впились в уже начинающий распухать язык.

— Может, — предположил Грей, — если я попрошу банку, то она меня отпустит?

И он несколько раз жалобно проскулил. А «злая» банка всё также упорно не хотела отпускать собаку. Тогда пёс помчался домой, громко завывая.

Петруша оторопело застыл на месте, увидев единственным глазом необыкновенное зрелище: воющего Грея, зачем-то прилипившего на нос консервную банку.

На беду собаки, хозяев не оказалось дома. Зато в огороде напротив дома мелькнула фигура соседа с лопатой. Грей кинулся к нему, взывая о помощи. Через некоторое время язык освободили и пёс с лаем накинулся на «плохую, очень плохую» банку.

— Вот глупый, — улыбнулся сосед, отняв у того железяку, — дай я её выкину.

Грей был очень благодарен этому человеку и в знак признательности целую неделю охранял не только хозяйский дом, но и дачу соседа.

Кулёпку, которая вечерами вновь приходила к калитке, чтобы посидеть с хозяином на крылечке, Грей не трогал и относился уважительно. Отныне ей разрешалось даже склёвывать остатки ужина из собачьей миски, чего Грей до этого никому не позволял. А однажды Кулёпка осмелилась склевать с губы Грея зёрнышко гречневой каши. Грей остервенело зарычал, но сразу осёкся и миролюбиво подставил курочке свою морду.

А на следующий день Петрушин и остальные курятники узнали, что они — не единственные домашние птицы в деревне. В самом крайнем доме завелись белые существа с длинными шеями. Их язык совсем не походил на привычный, куриный. Ни тебе ку-ка-ре-ку, ни квох-кох-кох-ко-о-о. Теперь, с утра пораньше, только и слышалось громогласное га-га.

— Коах-ха-ха! — Смеялись куры над белыми большими птицами. — Лапы, как у лягушек — сросшиеся! Срамота…

Откуда им было знать, что гусь — птица водоплавающая, с перепонками на лапках.

Белый решил сразу показать кто здесь главный (имея в виду себя), поэтому утром, лишь только открылся курятник, он поспешил на окраину деревни. Небольшое семейство гусей принимало водные процедуры в мелком, прохладном ручье. Завидев петуха, самый большой из них с шипением кинулся на гостя. Нетерпеливо взрыхлив почву шпорами, Белый кашлянул:

— П-позвольте!

— Не позволю! — Угрожающе расставив крылья, прошипел гусь. — Пошёл вон.