Николай Морозов - Юта

- А это далеко?

- Далеко.

- А они маму видели?

- Отстань! Смотри!

Но малыш не унимался:

- А зачем окопы?

- Чтобы фашисты не прошли, понял?

- Угу… А зачем они ходят?

Длинноногому парнишке, видимо, надоело отвечать:

- Тебе уши хотят надрать, чтоб нос не совал куда не надо, понял?

Малыш наморщил лоб, насупился и умолк…

Девчонки опоздали. Они влетели на стадион и загалдели. Мальчишки зацыкали на них. Длинноногий парнишка требовательно спросил: «А вам что здесь надо?» - будто сам он и все мальчишки прибежали сюда по какому-то очень важному делу.

Длинноногий обвёл девчонок насмешливым взглядом, съехидничал:

- Из-за таких красавиц цыганята в Шелонь попрыгают.

- Они-то попрыгают, - звонко ответила девочка в коротком ярком платье, сузив удивительно синие глаза, - а вот прыгни-ка ты! Не выйдет! Слаб в коленках! От берега на три метра боишься отплыть. - Она шагнула к смущённому парнишке и смерила его взглядом. - И вырастет же такая… фабричная труба!

Девчонки прыснули со смеху, а длинноногий, покраснев до ушей и не найдя что ответить, пробормотал:

- Тоже мне… - И примирительно заговорил: - Сейчас идти в табор нельзя. У них там знаешь сколько дел? Надо подождать…

Через полчаса ватага ребятишек отправилась к цыганам.

Солнце совсем скрылось. Шелонь влила в душный воздух немного прохлады. Под прибрежные кусты и в лощинки вползли синеватые тени; лес вдали тоже подёрнулся синеватой дымкой и слился в сплошную массу, только вершины высоких елей выделялись остроконечными шпилями.

Цыгане не стали раскидывать шатры. Не разожгли они и костра. Не пели, не танцевали, как бывало раньше. Бородатые мужчины сидели прямо на траве и, посасывая изогнутые трубки, о чём-то тихо говорили. Женщины сновали между кибитками. На самом берегу спорили цыганята, кричали, размахивали руками. Тут же, на маленьком цветастом половичке, сидела высохшая старуха, закутанная в чёрную шаль. Откинувшись назад и упёршись руками в землю, старуха смотрела, как на небе вспыхивают одна за другой звёзды, и молчала. Увидев, что в таборе праздником и не пахнет, гости из посёлка растерянно остановились. Кое-кто даже повернул обратно. Гостей, как видно, заметили цыганята; они вдруг примолкли. Несколько мгновений стояли друг против друга маленькие гости и маленькие хозяева: одни - уставясь глазами в землю, другие - с любопытством рассматривая пришедших.

Внезапно наступившая тишина привлекла внимание старухи: она обернулась и, наклонившись вперёд, костлявой рукой пригласила поселковых ребятишек:

- Идите, идите сюда, дети мои.

Робко, не все сразу, подходили они, а старуха всё смотрела на них, вытянув острый морщинистый подбородок и улыбаясь беззубым ртом. Наконец она опять запрокинула голову, устремив взгляд в небо.

Где-то резко звякнуло ведро. Смачно фыркнул конь, и тотчас же из куста с шумом выпорхнула потревоженная птица.

- Послушайте меня, дети мои, - произнесла старая цы- ганка, - я расскажу вам, почему не гаснут звёзды, когда там, на войне, гибнет так много людей… Да вы садитесь, садитесь поближе.

Стараясь не шуметь, рассаживались на траве ребятишки, и только девочка с удивительно синими глазами продолжала стоять, прислонившись к берёзке.

- Вы слышали древнее поверье, будто у каждого человека есть своя звезда, - заговорила цыганка. - Счастливая звезда или несчастливая. Звезда горит - значит, человек жив, звезда погасла - значит, человек умер. Отчего же сейчас не гаснут звёзды? Взгляните: все они горят ярко, может быть, ярче, чем всегда.

Светловолосая девочка невольно посмотрела на небо и улыбнулась: из глубины тёмно-синего неба ей весело подмигивала сиреневая звёздочка. Казалось, она была ярче других, и девочка подумала: «Это моя звёздочка».

- А вот расскажу я вам, милые, сказку одну, - снова заговорила старуха. - Слышала я её не то в Персии, не то в Болгарии, не то у нас.

Она помедлила.

- Было это давно-давно. В одном царстве-государстве жил знаменитый мастер со своей дочерью, синеокой красавицей. Она была добра, трудолюбива.

Все парни заглядывались на неё. Люди говорили: «У неё счастливая звезда»…

Старуха рассказывала, певуче растягивая каждое слово, останавливалась, и тогда глаза её отрывались от неба и опускались к реке, будто она читала небесную книгу, а пауза нужна ей была для того, чтобы открыть следующую страницу.

- …Однажды на царство-государство, где жил знаменитый мастер с дочерью, обрушилось несчастье: грозные враги волчьей стаей налетели на мирные города и сёла, разграбили, разрушили их, а многих парней и девушек увели в неволю.