Виталий Коржиков - Пусть посмотрит в глаза граница

- За нарушителем? - с интересом спросила она: «Ну и дела!»-и быстро, решительно кивнула:-А как же! Конечно, пойду!

Ещё не было семи, а ребята уже толпились возле школы и поглядывали на скалу Пастухова, потому что понимали: уж её-то «нарушитель» не минует. А вот куда он повернёт дальше - это было секретом.

К семи часам из-за моря-океана выкатилось на сопки умытое солнышко, оплескало прозрачным ягодным светом холмистые склоны и леса - и всё сразу заторопилось, задвигалось.

Из-за пыльного поворота вылетел «газик», из дверки, оглядывая всех разом, выпрыгнул Буран, за ним Артамонов; вырос над всеми ладный, с автоматом Майоров; и сошёл Прыгунов, держа в руках переносную рацию.

Сержант оглядел всех: «Готовы?» Прыгунов опустил рацию на ступеньку машины, взял трубку и сказал:

- «Берёза»! «Берёза»! Я-«Сосна»! Вышли на предполагаемое место нарушения. Ведём поиск! Ждите сообщения! - И рацию закрыл.

Артамонов вывел Бурана на тропу, приказал:

- След!

Майоров кивнул: пошли!

Ребята двинулись за ним цепочкой, и вдруг под общее «ура», весело махнув рукой, бросилась вперёд Варвара Ивановна.

Первым, рыская по тропе носом, бежал чёрный, будто вывозившийся в угле, Буран. За ним - пограничники, и рядом, внюхиваясь в землю, повторяли его движения Удар и лохматый Бобка. Удар крепко, по-взрослому, ставил лапы и косил глазом на Бурана.

Следов не было. И Буран двигался, небрежно потягивая прохладные осенние запахи листьев, травы, земли.

Но только подошли к следовой площадке, он задержался, описал носом круг над каким-то грязным оттиском, взъерошился и быстро потянул Артамонова за собой.

Артамонов приспустил поводок, выпрямился, и все быстро побежали в гору.

В минуту всем стало тепло, в три минуты - жарко, и скоро младшие начали оглядываться - на поля, на совхоз, на школу, а ещё через несколько минут по быстрому знаку Майорова они остались с Зиной на месте. Да Варвара Ивановна, опускаясь на траву, улыбнулась: «Посижу. Притомилась ваша Капуста».

Остальные бежали вперёд - по тропе, на которой в трудную дождливую ночь преследовал врага Пастухов.

- Сможем? - спросил у Мити Алёша.

И Митя, беря трудный пригорок,- кивком - ответил:

- Всё смогу! - Ответил не только про эту дорогу, а про всё - про учение, про маму, про всю будущую жизнь.

Ребят догонял Витя Мышойкин, которому очень хотелось, чтобы друзья заметили, что он от них не отстаёт. И то, что он - хоть умри - не отставал, было приятно и ему самому!

Иногда он поглядывал на грузно хрустящие по осыпям сапоги Прыгунова. Им тоже сейчас эта вершина давалась нелегко. Но давалась! И Витя прибавлял шаг.

Изредка Майоров оглядывался, и тогда Прыгунов кивал ему на ребят: «Видал? Идут!»

На минуту он остановился, сняв рацию, доложил:

- «Берёза»! «Берёза»! След взят. Продолжаем преследование в районе левого фланга!- Потом отрапортовал в трубку: - Есть продолжать преследование!

И это военное «есть продолжать!» выпрямило всех, сбило усталость и бросило мальчишек вперёд.

Наконец из-за ёлок выдвинулась скала, на которой когда-то стоял партизанский пулемёт и с которой потом дал сигнал Пастухов. Рыжела потрескавшаяся каменистая площадка… Тяжело дыша, поднявшись на неё, преследующие остановились.

Но Буран почему-то и не думал задерживаться. Он сделал несколько прыжков в сторону, принюхался и тут же через заросли винограда бросился вниз.

Продолговатое лицо Майорова от удивления стало ещё длинней.

А пёс всё тянул вперёд, и ребята и пограничники побежали за ним.

Но вот все скатились к зарослям камыша, мимо школы выбежали к старому дровяному сараю, и тут, распугав сидевших уже внизу Зининых солдат и сорвавшись с повода, Буран стал лаять и бросаться на рассохшуюся дверь.

Майоров тревожно посмотрел на прокладывавшего след Прыгунова: в чём дело? Артамонов распахнул её, и из сарая вывалилось страшное глупое чучело с драными сапогами вместо рук.

- Во нарушитель так нарушитель! - крикнул Ломоносов.

Зинкины автоматчики дали по чучелу очередь и стали тыкать в него деревянными автоматами.

А следом, неизвестно откуда, вырвался Удар и стал зло подпрыгивать и драть подол «вражеской» фуфайки!

…В то время, когда ребята стали спускаться с горы, к школе подъехала машина. Из неё, разминаясь, выбрались два человека. Один - седой крепко сбитый мужчина в потёртой кожанке. Другой - высокий молодой парень в замшевой куртке с кинокамерой в руках. Он что-то налаживал, всё время прикладывался к глазку кинокамеры.